Другие прогоняли его, били, кричали на него. Он дошел до
той планки безразличия когда и добро и зло уже восприни-
мались одинаково.
Дни и ночи сливались в единое целое, однажды его ос-
тановила монахиня, она поговорила с ним о чем-то и дала
ему карточку на благотворительный обед, сказала куда ид-
ти. Неподалеку от парка Тиргартен находился пункт разда-
чи благотворительных обедов. Все деревья были вырублены
берлинцами на дрова, ему дали хлеб и тарелку с горячим
супом. Обильная пища от которой он совсем уже отвык не
порадовала, напротив, рвота и боли в желудке мучили его
весь оставшийся день. Заночевать повезло в теплой ночлеж-
ке, ночь прошла беспокойно, он открыл глаза, все тело бо-
лело, подниматься не хотелось.
— Нужно умереть, да, нужно умереть, чтобы избавиться
от всего этого… Зря он разбил ту бутылку с отравленным
вином, напрасно он не сделал несколько больших глотков,
наверняка прекративших бы его существование. Он впер-
вые поймал себя на мысли, что больше не хочет видеть
грязный потолок ночлежки, ни синее небо озаренное луча-
ми восходящего солнца в окне… Пес увидев что хозяин
проснувшись зашевелился, бросил грызть какой-то кусок,
подойдя к нему завилял хвостом и лизнул ему руку.
— На сегодня смерть отменяется, — подумал он, и эта
