никто вначале ничего не понял. Иоганн не отличался репута-
цией скромного подростка, и в первые секунды мы почему-
то подумали, что это одна из его многочисленных дурацких
шуток. Потом все поняли что пауза затянулась и закричали
от ужаса, но никто не трогался с места. Мне подумалось, что
в этой чёрной дыре посреди белого льда сейчас покажется
голова моего братишки с дурацкой ухмылкой на лице и кри-
ком: — «Как я вас всех, болваны, разыграл». Секунды били
колоколом, минуты вонзались в моё сердце раскалённым
клинком и казались сущей Вечностью. Наш дом оказался
ближе всех к озеру и кто-то бросился за моим отцом. Я же
стоял оцепенев на берегу держа в руках эти дурацкие коньки
и пытаясь судорожно развязать узел на шнурках. Мне было
двенадцать, а Иоганну семь, и злость на его проделки смени-
лась полным ужасом произошедшего, но я не отводил взгля-
да от чёрной полыньи, в надежде что мой братик сейчас вы-
нырнет. Мимо с криком пробежал мой отец, добежав до по-
лыньи он провалился под лёд, потом взмахнув руками он
нырнул в чёрную воду и исчез. Я не трогался с места, меня
словно парализовало. Это чёрная бездна на которую я смот-
рел словно манила меня…
Над льдом показалось безжизненное тело моего брата,
потом отец положил его на лёд. То и дело проваливаясь.
109
Гельмут Вайсвальд.
