невесомо словно облако, нет пальцев, которые бы что-то
ощущали, всё растворилось в темноте… Больше не будет
солнца, а было ли оно, может эта ночь вечна, и никогда не
было дня… Может нужно отречься от этих мыслей, но от-
куда-то из глубины, кажется с самого дна этого сна откры-
вается дневной свет, это Жизнь или Смерть… Если это
жизнь, то была ли смерть, если это смерть, то будет ли
жизнь, всё должно возвращаться. Он попытался открыть
глаза, ресницы слиплись от крови, он услышал собственный
стон… Тёмные фигуры склонились над ним, они о чём-то
говорят, это русские, их нужно убить, но нет сил…
— Слышишь?
— Что?
— Стонет кто-то…
— Это тебе с недосыпу пригрезилось, сейчас вот черти
полезут из земли.
— Вон, смотрите, сапоги немецкие из травы торчат воз-
ле сломанной сосны.
Парни подошли к воронке от снаряда, полузасыпанной
землёй немец стонал, офицерская форма обгорела, лицо бы-
ло залито кровью. Взрывная волна засыпала его землёй и
сломанными сосновыми ветками, поэтому его не нашли
131
Гельмут Вайсвальд.
свои. Он потерял много крови, но от перевязки отказался,
