от далёких взрывов. Часы показывали три часа ночи. Креп-
кий чай из берёзовой чаги прогнал остатки сна, всю ночь
где-то за лесом шёл бой, но проспав около двух часов он
почувствовал себя достаточно бодро. Он сидел за столом и
размышлял о своей карьере, его путь только вперёд, доста-
точно оглянуться или посмотреть в сторону и ты уже враг
народа. Когда-то у него была абсолютная внутренняя гар-
мония и невероятная уверенность в правоте собственного
дела. Он как и все кто воспитан в сталинскую эпоху лице-
мерен, жаждет карьеры любой ценой и уверен в беспороч-
ности конечной цели. Война стёрла все сомнения, он пони-
мает что становится другим и с каждой минутой он обрета-
ет эту уверенность. Что изменило его, что позволило
предполагать наличие очень серьёзных внутренних про-
блем. Беседы с пленным эсесовским офицером встряхнули.
Как бы он хотел сделать что-то стоящее, поднять в атаку
солдат, погибнуть в бою или стать героем о котом пишут в
газетах. Нет, ему нельзя, он винтик смертоносной системы,
из которой нет выхода.
— Трофимов!
— Слушаю, товарищ майор.
— Выводи эсесовца…
Они шли по еле заметной тропинке в сторону железной
дороги.
— Трофимов, возвращайся, я сам его расстреляю.
