что трусливые англичане бомбят ночью, от школы оста-
лась лишь груда камней. Прекрасное здание 17-го века бы-
ло разрушено полностью. Утром когда ещё бушевали по-
жары мы собрались возле руин школы, многие мои дети не
пришли, они были погребены вместе со своими родителя-
ми в своих домах. Гамбург стал городом в котором никто
не смеётся и никто не плачет. Я решил что моё место на
фронте, и теперь среди этих гор мёртвых тел мне кажется
что воспоминания о школе это лишь ускользающий от оп-
ределений сон…
Я написал в последнем письме строки для своей любимой:
Старый Гамбург проснулся и вот уже осень настала
И роняют листву на асфальт ветви мокрых дубов
Может осень конец, может быть это чьё-то начало
Как же мне не хватало этих писем, признаний, стихов.
Я приеду однажды, ты посмотришь в глаза мне
и скажешь
Здравствуй, милый, тебя я так долго ждала
И по крышам листва и день каждый для осени важен
И мы будем молчать, потому что не важны слова…
Персонажи моей книги почти осязаемы, это мои герои, о
которых я пишу в этой книге, они рождаются, и я рождаюсь
75
Гельмут Вайсвальд.
вместе с ними, они сражаются и я иду с ними в атаку, они
умирают, и частичка моего сердца уходит вместе с ними в
