Изобразив брачный танец первобытного охотника, я с
рычанием устремился за ней. Мы бегали по дому, пока она
не устала. Забившись в угол, она изобразила обреченность и
страх самки, я схватил ее на руки и понес вниз. Положив ее
у камина на медвежью шкуру, я порвал на куски ее платье,
обнажив прекрасное и совершенное тело. Поначалу она в
ужасе взглянула на меня но, поняв в чем дело, приняла пра-
вила игры и начала рычать и кусаться, сбросив с себя остат-
ки одежды. Я навалился на нее и она отдалась на волю по-
бедителя, но при этом ее ногти вонзались в мою спину, а ее
зубки оставляли на моих плечах и шее видимые следы. Я
овладел ею слишком быстро и неожиданно, даже для дика-
ря, она стонала и извивалась подо мной, я входил в нее
слишком грубо, мой член был наполнен яростной решимо-
стью, любую роль нужно доиграть правдиво и до конца...
Ее упругие красивые груди вздымались от дыхания,
темные пятна вокруг сосков затуманивали мой разум, я
проводил по ним языком и ее тело покрывалось мурашками.
Капельки пота, выступившие у нее на лице я слизывал язы-
ком, покусывая слегка ей ушки, щечки и носик, она трепе-
тала, мы застонали и кончили почти одновременно. Прошло
несколько минут, пока мы пришли в себя...
— Ты знаешь, Гельмут, а мне кажется ты прав насчет
дикарей и их образа жизни, мне нравится быть дикаркой и
