трупа и грызла ему лицо, это исчадие ада было омерзитель-
ней всего, что я, когда-либо видел. Я выхватил Вальтер и
338
прострелил эту мразь. Она упала с трупа на пол и поползла,
оставляя под своим мерзким хвостом кровавую полосу, я
стрелял в эту раздувшуюся тварь и не мог остановиться, пу-
ли рвали ее тело на куски, ошметки крови и кишок брызга-
ли на стену. Воллерс молча посмотрел мне в глаза...
Пламя керосиновой лампы металось от человеческого
дыхания, смрадный запах грязной и потной одежды напол-
нял все пространство. Измотанные непрекращающимися
боями мы лежали вплотную друг к другу в блиндаже, и не
было сил шевелиться, стонали от боли раненые, бредили во
сне спящие.
Чтобы отвлечься от гнетущих мыслей я вспомнил
романтический вечер с Сарой в Берлине, мы сидели у
камина, на столе стояли прекрасно приготовленные мною
блюда с дичью и рыбой перед нами стояли бокалы с вином,
свечи отбрасывали блики своего пламени на бокалы. Мы
беседовали и пили прекрасное французское вино Жана Поля
Шене со смешной бутылкой с кривым горлышком.
— Гельмут, что случилось с этой бутылкой, почему у нее
такое кривое горлышко? — спросила Сара, улыбаясь своей
прекрасной улыбкой.
