раханские.
Подъехала штабная машина, вышел пузатенький майор,
весь в новенькой форме, чистеньких хромовых сапожках,
круглый со всех сторон.
— Вот эту Машу бы к нам в хату я бы ее мигом приго-
лубил, — сказал кто-то в строю, штрафники захохотали.
Майор опустился в блиндаж, Сидор поддержал тему.
— Извините Маша, попа ваша как орех, так и просится
на грех, — сказал он блатным тоном нараспев.
Штрафные от хохота начали выпадывать из строя, сол-
даты обслуживающие пушку удивленно смотрели на них,
им бы горевать, а они ржут как кони. На краю поля стояла
полуразрушенная деревня, церковь упиралась в небеса ку-
полами без крестов, Игнат истово перекрестился и покло-
нился в пояс.
— Верующий, что ли, — спросил у него молодой солда-
тик.
369
— А то, как же, двоеданин я сибирский, — ответил Иг-
нат.
— Это как, двоеданин, национальность что ли?
— Национальность — русский, вера — двоеданская, сбе-
гали христовые от царя на Урал, да потом в Сибирь, сохра-
няя веру, а он их и обложил двойной данью, с той поры и
повелось двоедане, — сказал Игнат пареньку. — А ты отку-
