это всегда делал Игнат, погасил дневной свет в глазах парня,
он, не успев ничего понять, рухнул на землю. Игнат устало
выдохнул:
— Ну вот, и развели рамсы краями, — и сел на снаряд-
ный ящик, ему подали банку тушенки, он достал ложку, -
открыл банку и принялся есть.
— Помогите пареньку, небось належался уже, — сказал
он, кивнув головой на лежащего парня. — Ну, че Игнат, ка-
кие там дела? — спросил Сидор.
— Эсесовцы вояки матерые, против них солдатиков бро-
сать не будут, против них будут бросать штрафников, их не
жалко. Мы, братцы, мясо расходное, наши жизни гроша ло-
маного не стоят и поэтому поднатаскаться бы нам надо, да
времени нет, завтра месилово начнется. Как думаешь
Дзюба?
— Я вам, мужики, так скажу, натаска зоновская, она на
фронте не хуже эсесовской будет, вы только зря башки свои
не высовывайте, а там по ходу дела Игнат, я подскажу че-
го, — Игнат кивнул.
— Да, уж, слабым не место среди нас, как политические,
гимнастерки на груди рвать не будем, — буркнул Чалый.
Над лесом прошли запоздалые птичьи стаи.
— Эх, и мне бы с ними, душа у зека журавлиная, песни
да полета просит, — мечтательно сказал молодой зек.
— Завтра фрицы тебе целый хор устроят, на таком баяне
