спуска. Оставляя дымный шлейф, болванка полетела в танк,
но я неверно сгоряча взял прицел, фаустпатрон ударил в
мостовую и срикошетив влетел в гусеницу танка. Танк
тряхнуло, взрыв сорвал гусеницу и несколько траков
которые отброшенные взрывной волной покатились по мос-
товой. Танк развернуло и он остановился, когда открылись
люки у меня в руках уже был автомат, выскочивший на
472
броню иван после выстрелов упал вниз, второй и третий
были убиты также. Взрывы, крики, стоны, были повсюду,
все было укрыто дымом и пеплом. Я повесил автомат на
плечо, взял три фаустпатрона и пошел вдоль
Шарлоттенбургершоссе. Там впереди шел бой. Русские
огромными толпами продвигались вперед, я укрылся в
развалинах, я кинул две гранаты и начал длинными
очередями выбивать иванов, над головой пролетали мины. Я
менял диски и стрелял, ствол автомата наверное раскалился
до красна, и если бы рядом была лужа я бы охладил его. Бой
переместился в сторону, мостовая Шпрее на которую я
вышел спустя некоторое время, представляла собой
кладбище русских танков. Безобразные изуродованные
трупы плыли по реке. В некоторых местах были заторы,
трупы сгрудились огромной кучей. Упавшие в реку тонули,
но под воздействием газов разложения, всплывали из
темной глубины. Течение воды шевелило их и казалось что
