– Алтарь, – произнес нео, слизывая с меча кровь и ржавчину. – Там.
Толстый волосатый палец указал вглубь коридора. Но Керз и без указаний знал, куда ему идти. Просто не мог не знать. Чужая воля теперь полностью контролировала его, а чужие приказы были гораздо важнее собственных жалких забот и желаний… которые, когда- то были у Керза… возможно были… Да нет, скорее всего, не существовало их никогда. Ничего более не было на свете, ни прошлой жизни, ни воспоминаний о ней.
Была лишь Воля Хозяина. И только она.
– Ну, вот мы и пришли, – произнесла Лия, кивком головы указывая на многоэтажное серое здание необычной формы, одним своим видом внушающее необъяснимый, почти физически ощущаемый страх.
Ни война, ни время практически не затронули Ховринскую больницу. Но если бессилие времени можно было легко объяснить поддержкой серых стен густыми зарослями крыш-травы, то каким таким чудом ни один снаряд, ни одна бомба не поразили столь исполинское сооружение? Притом, что здания, когда-то окружавшие Ховринку, вот уже двести лет представляют собой жалкие руины, теперь практически незаметные под слоем почвы и ковром растительности. Загадка…
– А что за купола вон там? – спросил Бор.
– Белые Поля смерти, причем относительно небольшие, – пояснила Лия. – Если сами в них не полезем, то они и не бросятся. Потянут для приличия ложноножками в нашу сторону – и вернутся на исходные позиции. Но учти: чем ближе к ним подходишь, тем хуже их становится видно и тем больше шансов в них попасть. Так что не зевай. Иди за мной след в след. Я попытаюсь пройти так, чтоб и Поля не особо дразнить, и от больницы подальше держаться.
Бор не понимал, чем руководствуется Лия, выбирая маршрут. Она шла, ловко обходя встречающиеся на пути препятствия, по одной известной ей невидимой тропе, в направлении рощицы невиданных доселе деревьев. Густая зеленая листва покрывала их многочисленные ветви, и одинокая ворона спокойно чистила клюв, сидя на одной из этих ветвей. Редкое зрелище, чтобы птица вот так вольготно расположилась на дереве. Хотя чего ей бояться, если оно не хищное?
Громила улыбнулся. Эх, если бы все деревья в этом мире были такими! Зелеными и безобидными, под густой листвой которых можно спрятаться и от проливного дождя, и от палящего солнца… Сесть, прислонившись спиной к безобидному стволу, прикрыть глаза и расслабиться, зная, что никто не нападет, не вцепится, не попытается убить и сожрать. Или сожрать, не убивая…
– Бррр! – фыркнул Бор, вспомнив, в каком мире находится. Кстати, Поля Смерти, уловившие его радужные мечты, уже старались вовсю. На их телах сейчас отражались привлекательные пейзажи, не имеющие ничего общего с реальностью. Заинтересуешься, подойдешь ближе – и тут же накроет тебя волна мягкого и теплого ментального удара, и сам не заметишь, как окажешься внутри смертоносного Поля…
– У, гады какие, – пробормотал Бор. – Так бы и треснул дубиной! Обманщики!
– Увидел мороки Полей в действии? – спросила Лия, обернувшись. Ей сразу стало понятно, с кем и по какому поводу ругается ее подопечный. – Вот-вот, так они и приманивают неосторожных бродяг. А дубиной по ним стучать бесполезно, сожрут вместе с дубиной. Так что иди за мной и не отвлекайся.
– Не пойду никуда! – ни с того ни с сего вдруг выпалил Бор.
– Чего? – Лия снова обернулась, внутренне настраиваясь на неприятный разговор. Не хватало ей еще детских капризов на ровном месте!
Но оказалось, что капризов и в помине не было.
– Ой… – Бор выглядел смущенным. – Я вслух это сказал, да?
– Ну да, – удивленно произнесла Лия. – Ты это… не мне?
– Нет. Кому-то… там.
Бор только собирался протянуть руку с вытянутым указательным пальцем, а Лия уже интуитивно поняла, куда он укажет.
Легендарное здание Ховринской больницы смотрело на них многочисленными дырами окон, и девушке на мгновение показалось, что там, между этими безжизненными, немигающими глазами, мелькнули чьи-то еще. Живые. Полные одновременно и невыразимой боли, и нечеловеческой жестокости.
– Трехглазый урод звал меня туда, в больницу. Я сказал, что не пойду.
Голос Бора прозвучал необычно, гулко и отстраненно, словно громила говорил с Лией, стоя внутри длинной железной трубы.
А перед взором девушки предстал невиданный доселе ужас. Невиданный – и в то же время вызвавший стойкое дежа вю. Как будто она уже видела нечто подобное… Чернеющие провалы бетонных глазниц будто подернулись пеленой. Сквозь них наружу просачивался полупрозрачный туман, бесформенные клочья которого постепенно складывались в устойчивую картину… Громадное, нечеловеческое лицо, почти заслонившее собой колоссальное здание больницы… Морщинистый лоб. Длинный безгубый рот. И непропорционально
