поклонился, щелкнул каблуками высоких и, наверное, в виде исключения, черных сапог и проговорил:
- Позвольте представиться. Мастер Смерти. Один из атрибутов власти сектора Малахит.
Ой, мама…
Он проворно шагнул ближе, подцепил мою безвольную руку и коснулся поцелуем костяшек.
- Оч-ч-чень приятно познакомиться, - нервно улыбнулась я, подавляя желание потянуть обратно руку, которую не торопились отпускать, а наоборот, вертели и разглядывали в свете зажженного магического светлячка.
Спустя пару секунд я поняла, что Мастера заинтересовала вовсе не рука, а браслет, который эльф назвал тарагаром.
- Занятная штучка, - щелкнул по камню острым черным когтем мужчина. Отпустил меня и сел рядом. – Простите за спектакль. Имею небольшую страсть к эпатированию окружающих.
- Вы точно мой клиент, - мрачно проговорила, вспомнив эти «шуточки». – Как, впрочем, и весь не так давно наблюдаемый мною паноптикум.
- А что, возьмешься? – усмехнулся и фыркнул Смерть. – Юлия... верно? – дождавшись моего кивка, он продолжил. – Как вы верно заметили, мы не совсем обыкновенные, с нами даже просто общаться сложно. И, кстати, в этом свете, данный диагноз стоит отнести и к вашему риалану. Вы же так много о нем не знаете…
Попытаться выпытать у разговорчивого красноглазого что-нибудь интересное я не успела.
- Смерть, ты сегодня просто аномально болтлив, - раздался холодный голос риалана, пропитанный издевательской иронией.
- Феликс, - хмыкнул Мастер, затягиваясь сигаретой и, спустя секунду, с улыбкой разглядывая Ла-Шавоира сквозь дым. – Ты, как обычно, не вовремя. У меня были большие планы по твоей дискредитации в глазах этой очаровательной кудрявой девушки. Кстати, прекрасный экземпляр человечки! - провозгласив эту пакость, он нахлобучил на голову свою красную шляпу и торжественно кивнул. - Хвалю, Кик!
- Айлар, - тихо и зло прошипел болотник. - Ты переходишь границы.
Брюнет пару секунд пристально смотрел на Феликса, потом быстро встал и коротко поклонился.
- Прошу прощения, - после одернул плащ и повернулся ко мне. - Леди, с такой же просьбой обращаюсь к вам. Мое поведение было несколько более вольным, чем это позволительно на данном этапе знакомства. Надеюсь, вы пойдете мне навстречу, примите извинения, и инцидент будет на этом исчерпан.
- Да, конечно, - слегка растерянно оглядела Мастера.
Неловкую паузу нарушил риалан приглашением проследовать в гостиную.
Я поднялась и привычно приняла руку зеленого.
В разгромленную гостиную мы, разумеется, не вернулись, а прошли в другую, попросторнее, и не носившую следов гульбищ и игрищ гласа оппозиции.
В просторном помещении не было ни единого стола, стула или еще чего-либо из таких ненужных излишеств, которые, вдобавок, можно сломать. Но было множество огромных подушек, некоторые - плоские, видимо, предназначенные для того, чтобы на них валяться, что и делал тот длиннорукий волосатый уникум, считающий, что «баба в доме – конец свободной жизни».
На другой подушке сидел ящер-барабанщик и в данный момент скучающе полировал огромной пилочкой не менее внушительные когти. Я присмотрелась к изящному гребню, яркому окрасу, тому, с каким изяществом он обернул хвост вокруг задней лапы, и резонно заподозрила, что это тоже девочка. Но, к сожалению, в отличие от Шахерезады Адовны, у этого прямоходящего варана не было ни груди, ни бантиков, по которым можно было бы определить половую принадлежность.
На небольшом помосте в конце зала находился Лель, который мягко перебирал струны виолончели, отчего по комнате неслась почти неслышная тревожная мелодия. Смычок валялся на полу рядом со стулом.
Я впервые увидела шута серьезным… И это настолько не вязалось с его обычным обликом, что он казался совсем другим человеком. Ну что ж… кажется, я хотела пообщаться с ним поближе. Возможность предоставилась гораздо быстрее, чем ожидалось…
Под потолком парила Мерилин уже в нормальной одежде и с немного виноватым выражением лица.
Даромира Скелетоновна затаилась на самой дальней подушке и в нашу сторону, кажется, даже смотреть боялась.
- Еще раз добрый вечер, - первым поприветствовал собравшихся Смерть, стянул шляпу, огляделся, но бюстов, на которые ее можно пристроить, не нашел, потому сел и нацепил на острый уголок подушки.
От звука голоса Мастера все, кроме Леля, едва заметно вздрогнули и неприязненно покосились на эпатажного мужчину в красном.
Меня проводили до аналогичной огромной подушки, а сам Ла-Шавоир опустился напротив так, чтобы можно было видеть всех
