И людей, что вышли нам навстречу. Моих людей. Добровольного трэля Хавчика, моего приемного сына Виги-Вихорька. И Стюрмира с Гуннаром Гагарой. Хавура Младшего, и Юсуфа (он все-таки ухитрился выжить), и даже моего последнего уцелевшего «юнгу» Тори… А это еще кто? Неужели Хавгрим Палица? Ну да, личный берсерк покойного Торкеля-ярла собственной персоной.
Тут я немного напрягся…
Но Хавгрим щерился во всю пасть. В хорошем смысле этого слова – и я успокоился. Тем более что у меня рядышком – собственный брат-берсерк.
– Палица!
– Медвежонок!
Два воина Одина обнялись так, что похрустывание берсерковых ребер было слышно за несколько шагов.
Со мной Хавгрим Палица обошелся почтительнее.
Встал шагах в трех, даже как-то пригнулся, чтобы уменьшиться ростом и не нависать.
– Возьмешь ли ты меня в свой хирд, Ульф Вогенсон?
Я покосился на Медвежонка. Побратим энергично закивал.
Но я медлил… Сложный вопрос. Такой воин, как Палица, – это, считай, боевое отделение в одной персоне. Но – берсерк. И можно ли ему верить? Зачем ему такой недоделанный хёвдинг, как я? Кто я такой, чтобы ко мне обученные берсерки простыми хирдманами нанимались? Бойца его уровня тот же Ивар с ходу в элитную часть зачислит.
Хавгрим угадал мои сомнения.
– Стенульф сказал, чтобы я шел к тебе, – пророкотал берсерк.
Это решило дело.
– Беру! – заявил я. – С радостью! Двух долей тебе будет довольно, хольд Хавгрим?
– Угу. – И тут же уточнил деловито: – Лучше – серебром.
– Только после меня! – вмешался Свартхёвди.
Я оставил их обсуждать подробности будущих побед и помог Гудрун спуститься по сходням. Всё же женушка моя – примерно на седьмом месяце. Прыгать и падать – не рекомендуется.
Три дня мы пировали в свежеотстроенном подворье. Хавчик – хозяйственный гений. Мало того что организовал строительство, так еще и припасов накопил. Правда, деньги у него были и Рунгерд помогала, когда надо было с работниками договариваться. Участие «патентованной» колдуньи – это минимум двадцатипроцентная скидка по тарифу.
Разобравшись с хозяйством и уполовинив запасы пива, мы отправились к одаль Медвежонка. Я прихватил с собой Вихорька. Паренек за зиму подрос еще на пяток сантиметров и подкачался так, что мог бы без проблем надеть мои собственные доспехи. Сели бы, как родные.
Мой настоящий, не приемный сын, Хельги, тоже подрос. И даже заговорил. На второй день назвал меня папой. По-датски, разумеется. Но разницы никакой.
А на третий день подъехал Скиди с супругой и младенчиком…
Короче, вместо пары дней мы провели в гостях у тещи целую неделю. И уехали только потому, что дома тоже дел было невпроворот. А еще надо было в Роскилле съездить в самое ближайшее время. Отчитаться перед Иваром. И отблагодарить. Помог-то он мне бесплатно. Типа, по обязательствам ответил. Но отблагодарить – положено. Тем более что я ему, действительно, по жизни обязан. Без его людей не видать бы мне Гудрун. И никому не видать, потому что зарезала бы она Лейфа, как пить дать. И убили бы ее потом со стопроцентной гарантией. Вот такие пирожки с брусникой.
– Дочь моя, тебе нужен очистительный обряд.
Я прислушался. Без стеснения. Если бы разговор не предназначался для моих ушей, то вели бы его не за общим столом.
– Ты убивала.
Гудрун улыбнулась. Очень миленько. Сначала – маме, потом, увидев, что я слушаю, – мне.
– Ты убивала
– Мой муж научил меня убивать правильно, – еще одна милая улыбка.
Рунгерд глянула в мою сторону…
– Твой муж не знает того, что знаю я. И я вижу недоброе. Боги гневаются.
Она говорила очень спокойно, но Гудрун всё равно рассердилась.
– Боги позволили Лейфу нарушить клятву! – Ее личико порозовело. – Он вышел из закона богов!
– И он мертв. Я говорю о других!
