освещенной проезжей части. По обеим сторонам дороги тянулись дома с неоновыми вывесками. Стоял поздний вечер. Проносились таксисты, гудящая разношерстная толпа огибала меня, застывшую на тротуаре в позе кролика перед удавом.
— Вот дура! — присвистнул какой-то малолетний не совсем трезвый козел, толкнув меня плечом и смерив презрительным взглядом.
— Катись, придурок! — на автомате зашипела в ответ я. Хотя, если говорить начистоту, то со стороны и впрямь выглядела дурой в теплом пальто, осенних высоких сапогах посреди летней жары. Я стянула верхнюю одежду и перекинула через руку, еще раз огляделась. Такое впечатление, будто попала в Нью-Йорк. Если б еще прохожие не по-русски разговаривали, а так ерунда какая-то. Где мой законный Питер? Где лужи? Где моя кровать? И что, вообще, за фигня такая?
Я поймала какую-то женщину неопределенного возраста.
— Простите, что это за город?
Она испуганно уставилась на меня и попыталась убежать. Не на ту напала. Я мертвой хваткой влепилась в ее локоть.
— Так что за город?
— Саммертхол, — пропищала несчастная, вырвала руку и убежала.
— Чего, чего? — заорала я ей в след.
— Саммертхол, — деловито повторил пожилой мужчина, — меньше пить надо и употреблять всякой дряни!
— В каком это смысле? Да, я… Да я только кальян курила и то раз в жизни! — но дяде было наплевать. Он давно уже скрылся в толпе. Я, уподобившись персонажам русских сказок, почесала затылок. Потом сообразила залезть в сумку в поисках книги Пыжиковой. Таковой там не оказалось.
Из уст моих снова вырвался поток брани. Пошарила повнимательнее. Все на месте. Романа нет. Я тяжело вздохнула, перевела взгляд на небо и едва не поперхнулась. Большими золотыми буквами над моей невезучей макушкой красовалась надпись:
"Елена растерянно оглядывала прохожих. В ее голове вертелись всего два вопроса. Как она сюда попала? И где искать помощь?"
— Неправда! — совершенно искренне возмутилась я. — Вопросов больше и второго среди них нет.
— Девушка, Вам помочь? — бугай размером с платяной шкаф сально изучал мою фигурку. Я отрицательно мотнула головой. Повторила разворот на сто восемьдесят и метнулась обратно в бар. Там подумать можно и алкоголь есть. Может меня на улице по голове треснули, и я глюки ловлю на фоне черепно-мозговой травмы и случайного чтива про старого мальчика-гота?
Не оглядываясь, я проскользнула к барной стойке мимо толпы в дрызг пьянющих баб юного возраста, среди которых, кстати, и приметилась девица в кожаной куртке и красной юбке. Она равнодушно пялилась в окно и не шибко пила, в отличие от остальных.
— Парень! Ты отечественную валюту принимаешь? — отвлекла я бармена от пристального изучения моей персоны.
— Чего? — не понял он.
Я расположилась на высоком стуле.
— Говорю, рубли за выпивку берешь?
— Я все беру, милая.
— Вот и круто. Дай-ка мне рома, солнышко.
Парень рассмеялся, в два счета налил требуемое. Я двумя глотками осушила рюмку.
— Еще.
— Эй, леди, у Вас все в порядке?
Точно. Ганстер-стори начала тридцатых. Где мафия?
— Нет, малыш, у меня не все в порядке.
— Проблемы с парнем?
— У меня нет парня.
— С работой?
— Солнышко, если я скажу. Пыжикова напишет, что несчастная Елена попала в психушку.
— Кто такая Пыжикова?
— Мать всего сущего!
Бармен нахмурился и почесал лоб.
— Бог, что ли?
— Хуже. Романы женские пишет.
— Позорное чтиво.
— Да, ладно!
— Серьезно.
— Бармен, долей еще, — я повернулась на глубокий завораживающий голос. Справа от меня восседал бледный гот-гурман. Ничего, кстати, мужик. Дохловат маленько и слащав как-то, в остальном на главного героя потянет. Мысли опять прыгнули на Камасутру. Ром еще не начал действовать, а у меня уже мысли не те. Отсутствие второй половины в жизни сказывается. Парень меж тем долил готу красного, мне ром и отошел к другим посетителям.
— Нравлюсь? — без предисловий выдал главный пыжиковский герой. Теперь заход не казался таким уж оригинальным.
— Нет, — честно ответила я.
Он повернулся ко мне всем корпусом. В глазах светилось удивление. Видно такой ответ не в стиле девушек Инферно.
— Лжешь.
Я взвилась. Ничего себе хамло.
— Страдаешь самообманом, — залпом осушила вторую рюмку и отвернулась к стойке. Разговаривать больше не хотелось. Общаться с самодовольными козлами не в моем стиле. Неприязненно передернула плечами, отгоняя осадок от короткого противного диалога. Мысли вернулись к моему пагубному положению в сем книжном царстве. Вполне вероятно, само туловище сейчас где-то в машине скорой везут в больницу. А вот сознанием я тут, значит и проблемы надо решать пока тут. Первый насущный вопрос…
— Ты не врешь.
Я подпрыгнула от неожиданности. Мальчик-гот склонился ко мне и проговорил это почти на ухо.
— Ты смотри, какой догадливый.
— Тоже пытаешься напиться? — он кивнул на мою пустую рюмку.
Отрицательно покачала головой.
— Пытаюсь решить свою проблему.
— Что ж, тебе повезло, если твои проблемы можно решить.
Меня снова перекосило с лимонным послевкусием. Вспомнилась престарелая Вероника Кастро, пытающаяся молодо и изящно влезть на забор, и тот усатый крендель, который играл рокового секси- бойфренда. Причем рокового, секси и бойфренда в нем было столько же сколько в Дикой Розе дикости.
— Так, давай договоримся, мальчик-гот. Сейчас с другой стороны к тебе подсядет юная жертва. Вот ей мозги и промывай. У вас все срастется. А я тут чисто случайно.
Словно услышав разговор, красная юбка опустилась на указанный мной стул. Гот смерил ее оценивающим взглядом и снова обернулся ко мне.
— Как твое имя?
Я отвернулась в поисках свободного места. Веселая компания из двух влюбленных парочек как раз покидала столик. Я пулей метнулась туда, на ходу кинув бармену:
— Пусть мартини со льдом принесут.
Парень кивнул. Я удобно расположилась возле широкого окна с видом на ночную улицу и вернулась мыслями к своим проблемам. Итак, первый насущный вопрос: где ночевать? Гостиницы тут по любому есть,
