Семнадцатиэтажка. На крыше труп. Вынеси. Сожги.
Теплое дыхание коснулось моего лица.
— Маленькая моя, ты меня слышишь?
Я удивленно распахнула веки. Он обратился ко мне? Да. Определенно. Серо-желтые глаза с тревогой изучали мое лицо.
— Закрой глаза, не открывай пока я не велю, поняла?
Я кивнула, сморщилась от резкой боли в голове.
— Вот и умница.
Выполнила обещанное, услышала все тот же свист в ушах. Затем несколько раз щелкнул замок входной двери, спина соприкоснулась с чем-то мягким.
— Посмотри на меня.
Я — послушная девочка. Рик пропал, несколько мгновений спустя появился с полотенцем. Легко повернул мое тело на бок, приложил к затылку лед, разул, укрыл одеялом.
— Тошнит?
— Нет, — прошептала я.
— Болит?
— Не сильно. В прошлые два раза сильнее приложили. Рик.
— Что?
Он присел на пол, осторожно убрал волосы с моего лица.
— У меня и так с головой не все айс было, если так и дальше пойдет, станет только хуже.
По его лицу мелькнула тень улыбки. Я перевела дыхание.
— Что это было?
Рик молча вынул листок с тем самым улыбчивым юношей с семейной фотографии. Сердце сжалось от жалости. Видимо нечто отразилось на моем лице, мой панк стиснул челюсти. Я вытащила руку из-под покрывала и провела пальцами по напряженным скулам.
— Зачем я ему понадобилась? Или не ему?
Прочла ответ в серо-желтых глазах.
— Зачем я ей?
Он напряженно застыл на полу передо мной. Я замерла вместе с ним, наблюдая за внутренней борьбой. В конце концов, он принял решение.
— Мы жили вместе, потом я ушел от Марианны.
Меня как током прошибло.
— Разве у них с Гришей не было любви вечной и прекрасной?
— Я просил забыть о книгах.
— Прости, — прошептала я, все еще ошарашенная его признанием.
— Георг был влюблен, и ей это нравилось, не более того. Она обожала окружать себя мужчинами.
Все в голове встало на свои места. Я, наконец, поняла. Как любая красивая женщина, с юного возраста не обделенная вниманием, более того, находящая таковое в переизбытке, Марианна пристрастилась, узнала силу власти, и эта власть доставляла ей удовольствие почище оргазма. Скорее всего, Гриша слышал именно то, что хотел услышать. В своем первом романе госпожа Пыжикова создала истинного монстра, причем, совершенно не подозревая об этом. Твою ж мать! Да у нее скорее всего в человеческой жизни даже прыщей не было.
— Зато тебя она любила и любит, — тихо проговорила я.
— Нет, — отчеканил ледяным голосом Рик. — Просто не желает смириться.
Ошибаешься. Я — женщина, милый. И тут я вижу больше.
— Тогда бы она мстила тебе гораздо раньше и не пришла бы взглянуть на меня. Она любит. И я стою между вами.
Кажется, только что сама же и ответила на свой вопрос. Эх, хороший мой, если б ты только раньше рассказал. Может, что сообразила бы. Хотя, что я могла бы предпринять против несправедливо сильной тетки?
Отвлек Гриша.
— Сжег.
— Ты дверь сломал? — пискнула я, с ужасом вспомнив окно, щеколду в ванной, балконную дверь и стену. Такими темпами к концу недели эти братья от моей квартиры оставят рога и копыта.
— Почему? — не понял гот. — Там открыто было. Что произошло?
— Меня сперли. Кушать хочу, — вздохнула я, припоминая утреннюю чашку пустого кофе и несостоявшийся поход в магазин.
— Георг… — начал Рик.
— Да понял я, понял, — перебил его брат. — Сейчас организую, — с этими словами он исчез.
Я улыбнулась, не выдержала, уткнулась лицом в диван и засмеялась.
— Маленькая моя, — волос осторожно коснулись его пальцы.
— Я в порядке, — сквозь смех удалось выдавить мне. Безумно нравилось его новое обращение. Да. Я — маленькая. Чертовски маленькая! И согласна всегда оставаться таковой, лишь бы он не забывал повторять это почаще.
Минут через тридцать в коридоре раздался Катеринкин вопль.
— Поставь меня, сволочь! Предупреждать надо, что ты носишься до тошнотиков.
— А кто заявил, что она знает, что такое быстрая езда? — ехидно и совсем не в своем стиле выдал Гриша.
Сестренка воспользовалась для ответа витиеватой русской фразой и заглянула в зал.
— Лен, ты как?
Я удивленно приподняла брови. Она улыбнулась.
— Сейчас поесть организую.
Кажется понятие Гриши "решить проблему", значит спихнуть ее на другого. В данном случае на Катю. Рик выровнил сползший лед на затылке, провел пальцам по моим губам, заглянул в глаза.
— Ты не права, — шепнул он.
— В чем? — не поняла я.
— Он мог достать еды быстрее и проще. Это просто предлог. Твоя сестра ему нравится, очень. А он никогда не мог устоять перед соблазном.
— Откуда…
— Я знаю своего брата.
— Как скажешь.
К вечеру Катюша организовала… блюдо жареного на сковороде мяса. Я с ужасом взирала на средневековое произведение, обильно сдобренное солью и специями.
— А гарнир? — промямлила я, садясь за стол. Сестренка покопалась в холодильнике и положила передо мной морковку.
— Пойдет?
Я хрустнула оранжевым овощем и попыталась распилить великолепие кулинарного таланта Катерины. Гриша с интересом наблюдал за мной. Рик улыбнулся, наклонился, поцеловал в висок, затем выпрямился.
— Георг…
— Нет. Я сам.
Рик зарычал.
— Сиди.
Гриша в долгу не остался, оскалился.
— Достаточно с меня. Да. Ты сильнее. Но и я не беспомощный. Пора бы признать.
Братья уставились друг на друга. Я приготовилась лицезреть новую порцию безобразных ран на теле Рика, однако вовремя вмешалась Катерина.
— А если с Леной опять решат что сделать, он сможет помочь? — она кивнула в сторону гота.
