— Знаю. Вот оттого им так важно твое присутствие.
— Так уж прям мое, — ехидно протянул Бес.
Улыбнулась. Девять месяцев назад, после триумфального отбытия родни обратно, я уже не оставалась дома. Рик возил меня с собой кругом. Ужины, встречи, какие-то совещания. Я искренне старалась разобраться во всем этом безобразии, вникнуть, понять. В конце концов, я его жена. И неважно, что я одна такая жена, сидящая с краешку в кабинетах и переговорных. По-началу на меня, тихую и молчаливую, косились, потом просто перестали обращать внимание, ну а потом… Потом я попала на весьма помпезный благотворительный вечер госпожи Роуз и поняла одну немаловажную вещь. Те средства, что она со компания богатых дам собирают, весомы и несомненно куда-то там уходят, на школы и больницы, да. Только вот реального, ощутимого толка эти средства не имеют, помощи от денег больше тогда, когда они помогают сделать кому-то операцию или купить инвалидную коляску, а не когда тоннами медикам доставляют одноразовые полотенца, о чем незамедлительно и поведала Рику, проведшему весь понарошечный, дорогой и весьма бесполезный аукцион ухом у моего живота. Он, вообще, все свободное время проводил в этой странной позе и на людях, и наедине. Бес обожал слушать крошечное сердечко.
— Сделай сама как хочешь, — пожал он плечами и снова вернулся к прерванному занятию. Я и сделала, делаю до сих пор. В городских больницах потихоньку завела надежных неподкупных осведомителей. Они звонят мне, я звоню юристам своего хищника, а дальше, после небольшой проверки нужная сумма анонимно уходит адресату. Моему Бесу было наплевать как, куда и сколько я трачу. Он верил, а я старалась не подвести и не разочаровать.
Мои маленькие компании вскоре стали известны широкой общественности благодаря неугомонной журналистской пронырливости, и Рик вдруг оказался весьма известной персоной, многочисленные знакомые, партнеры и прочая нечисть, ранее стойко игнорировавшая тихую беременную жену, ни с того, ни с сего воспылали ко мне подозрительной страстью.
Я застонала, глядя в серо-желтые глаза.
— Долго еще будут пытаться влиять на тебя через меня?
Он пожал плечами, по-мальчишески улыбнулся.
— А мне нравится наблюдать, как ты безжалостно убиваешь всякие надежды.
Я вздохнула и вспомнила о недавнем звонке.
— Рик.
— Да, маленькая? — он, не спеша, покинул машину, обошел ее, помог выбраться необъятной мне. Я оказалась в его объятиях. Как умудряется?
— Чувствую себя бегемотом, — недовольно буркнула я себе под нос. Настроение резко испортилось. — И ненавижу вот эту фигню с психикой. Как горки. Вверх, вниз, вверх, снова вниз… Достало. Не смешно! — рассердилась я на улыбающегося Беса, попыталась вывернуться из теплых объятий. Безуспешно. Впрочем, как всегда.
Он честно постарался сделать серьезное лицо. Я сморщила нос на его попытку, чем вызвала новый приступ смеха, уткнулся лбом в мою макушку.
— Ты это мне хотела рассказать?
— Нет, — вспомнила я изначальную свою мысль. — Ты не позволишь Мэл вернуться?
Рик отрицательно покачал головой. Повел меня по дорожке ко входу, отдав ключи от машины молодому парню в глупом пиджаке.
— После того, что она устроила, сражаясь за власть? Нет.
Я вспомнила трупы женщин, меня слегка передернуло. Пожала плечами и вслед за Бесом вошла в людный зал…
Сквозь сон почувствовала небольшую тянущую боль в животе. Недовольно застонала и пошевелила ногами. Опять дурацкие дни! Стоп. Я резко распахнула глаза. Какие дни? Я ж беременная! Прислушалась к ощущениям. Точно. Вновь болезненно потянуло.
— Рик! — взвизгнула я и тут же оказалась на его руках.
— Что, маленькая?
— По-моему, мне надо в больницу. Я боюсь! — совсем не бесстрашное восклицание. Знаю, но отчего-то других эмоций не находилось. — Ты ведь будешь со мной?
Зря я его об этом попросила. Ой, зря! Так врача и акушерок, наверное, не пугали еще никогда. Вид, мучающейся под лекарствами меня, определенно не способствовал его самоконтролю. Замутненное сознание с трудом переваривало происходящее. Проваливаясь в небытье и выплывая из него, я периодически ловила взгляд напуганных сердитых серо-черных глаз. В какой-то момент мне удалось заставить ватный язык шевельнутся и произнести что-то вроде короткого.
— Хороший мой, все нормально.
Только фраза эта, похоже, имела совершенно обратный эффект. Меня спасла Анжелочка, оперативно прибывшая на место и угомонившая молчаливую смертельную угрозу в виде моего мужа, черной тенью нависшего над персоналом. Бессмертная бабушка, вообще, оказалась замечательной родственницей. Во-первых, потому, что спокойно пережила знакомство с моими родителями, во-вторых, потому что помогала мне общаться с кланом Беса, давала подсказки и советы, я всегда могла на нее положиться. Ну а в-третьих, Анжелочка, так же как и Рик, сходила с ума по ребенку (порой у моего живота торчали сразу два уха). Кроме того, она стойко и эффективно пресекала паломничество довольно впечатляющего числа древних, прознавших о моей беременности, и желающих непременно взглянуть и убедиться, что странная кукла неким непостижимым образом не затеяла обман.
Сутки спустя я, наконец, взглянула в припухшее личико дочери и подержала ее.
— Куколка, — благоговейно выдохнула Анжелочка. — И как куколку решили назвать?
— Сашей.
Бабушка улыбнулась.
— Прелестно.
Врач опасливо покосился на Рика.
— Папе дать?
Бес отчаянно отрицательно затряс головой.
— Почему? — шепотом удивилась я.
Серо-желтые глаза со странным паническим и одновременно обожающим выражением смотрели на крохотное неуверенно шевелящееся тельце в моих руках. Я поняла.
— Хороший мой, ты не сделаешь ей больно, — одними губами прошептала я. Кроме него и бабушки услышать меня не мог никто. Рик неуверенно приблизился. Бойкая акушерка, только что сменившаяся на дежурстве и уже не заставшая бешеного мужа важной пациентки, бесцеремонно вложила ему в руки, решившее покурлыкать, сокровище. Бес замер и перестал дышать. Я устало откинулась на спинку и улыбнулась. Навалились спокойствие и ощущение безграничного счастья. Недавние мучительные часы как- то сразу ушли на десятый план, кажется, в детстве кости ломала больнее.
— Скажи "привет" дочери, — ласково подсказала я. На последнем слове по телу Рика прошла заметная волна дрожи. Он стиснул зубы, промолчал, продолжая разглядывать маленького человечка.
— Милая, у папы нет слов, — хмыкнула я. — Тогда ты скажи ему "привет".
И малышка сказала… емкое и однозначное "у".
Уже позже в своей палате, глубокой ночью, когда дочка уснула в больничной кроватке, по форме и прозрачности шибко смахивающей на аквариум, Бес лежал в моих объятиях, и у меня никак не выходило угомонить его непослушное тело. Его колотило в буквальном смысле. Борясь с собой, со своими эмоциями, он скрипел зубами и не мог произнести толком ни слова. Я гладила выбеленную всклокоченную шевелюру.
— Зато теперь Сашка больше не будет меня лопать, разве что молоко, и ты, наконец, сможешь вкусно есть, — решила пошутить я. Вышло. Услышала тихий вздох и смешок.
Все девять месяцев Рик питался на стороне, что расстраивало меня неимоверно и злило, особенно если представить, что безымянной жертвой была девушка или женщина. Я стойко молчала и давила странную ревность, помятуя довольно подробное объяснение Анжелочки, что с определенного момента ему нужен только мой вкус.
— Маленькая, — хрипло прошептал он мне в грудь, — я не смогу жить без вас.
