– Спать. – Девушка зевнула, едва успев прикрыть ладошкой рот, и, подвинув на край мумию жреца, забралась внутрь.
Славий бахнул котелок на пол и подошел убедиться, что глаза его не обманывают.
– Ты серьезно?
– Ну да. – Лисса привстала на локтях, глянула в удивленное лицо парня, перевела взгляд на сиротливо прижавшуюся к стенке мумию и опять посмотрела на воеводу. – Это самое сухое место, и оно больше остальных похоже на кровать. Так что как вынесешь мусор, можешь присоединяться, я подвинусь.
– Ну дела! – Брысь, вернувшийся с пустым котелком, явно не ожидал увидеть подобную картину. – Заработалась девочка, раз от мужика к мертвяку сбежала. Мотай на ус, Славий, где твоя жинка будет спать, когда шибко разобидится.
Вот зря он про усы сказал. Лисса покраснела как свекла, вспомнив, как подпалила воеводе бороду, вынудив побриться. Славий тоже вспомнил, судя по тому, как у него вспыхнули глаза и уголки губ дрогнули в улыбке.
– Брысь, будь другом, вынеси оставшийся мусор, а то устал я как собака. – Парень вручил разбойнику свое «ведро» и вытолкал его из склепа. – Двигайся, я тоже лягу.
Лисса подвинулась, улыбаясь от уха до уха. И пока воевода устраивался в саркофаге, заталкивая под крышку ноги, она быстренько переложила мумию так, чтобы уже изрядно потрепанный безрукий жрец оказался между ними. На удивленно выгнутые брови парня пояснила:
– Чтобы вел себя прилично.
– Он или я? – Славий пихнул мумию ей под бок, чтобы самому улечься поудобнее. Долго не знал, куда деть руки. Под голову – локти не помещались, вдоль тела – неудобно, к склепу подушка не прилагалась, а если когда–то и была, то сейчас от нее одна пыль осталась. В конце концов воевода кое–как устроился на боку. Теперь из саркофага торчали его плечи, вернее, одно плечо. Лисса рассмеялась.
– Не тесно?
– Ну, как тебе сказать. Утром было лучше.
– Утром ты был мертв. Кстати, что это была за гадость? Надеюсь, больше пить ее не придется? Я не хочу лучшие годы своей жизни пролежать в гробу. Это большая удача, что нас здесь не нашли. Сдвинул бы кто–нибудь крышку – и бери холодненьких.
– Глупости. Удача тут совершенно ни при чем. Это свойство моего дара к маскировке. Даже если бы твой дракон с поисковой командой нашел вход в склеп, проверил все саркофаги и посмотрел на нас в упор, он не увидел бы никого постороннего в гробу, кроме его владельца.
– Поэтому мы оказались в саркофаге вместе?
– Ну да, а ты о чем подумала?
Ей показалось или он пытается спрятать от нее улыбку? Вот же фрукт! Вместо того чтобы разозлиться, Лисса улыбнулась. Сейчас утреннее происшествие действительно выглядело комичным. Особенно момент, когда она своим визгом разломала крышку саркофага, отправив Брыся в нокаут.
– Если ты такой одаренный, зачем было зелье пить?
– Без него невозможно обмануть магов. Ты, наверно, не обратила внимания, но лес вокруг храма перерыт так, хоть рожь сажай. Я не думал, что Кошшервель упрется и потратит столько времени на поиски, да к тому же привлечет к ним весь свой клан и тарианских магов. Но даже такой сильный маг, как Борей, не может отделить ауру одного мертвеца от другого в склепе, где тысячи лет хоронили жрецов. Они ведь тоже не простые люди и при жизни владели магией, причем довольно сильной.
– И как долго мы были… мертвы? – Лисса тоже повернулась на бок, лицом к воеводе. Интересно, если замучить его вопросами, ей удастся отвоевать саркофаг в единоличное пользование? Или он устал настолько, что не уйдет, решив, что легче на них ответить, чем искать себе для ночлега другое место?
– Хотел усыпить нас на неделю, а получилось на две с лишним. Нельзя точно рассчитать время. Это зависит от человека и его личной восприимчивости к зелью.
– Две недели?! – Лисса подскочила от подобной новости и села по–турецки. – То–то есть так хочется.
Она потерла урчащий от голода желудок. Славий понял ее, как никто другой. У него в животе тоже непрестанно урчало.
– Очень хочется, и не только мне. Мамука с Брысем тоже остались без обеда, потому что кто–то умудрился пролить три котелка с кашей.
Лисса потупилась и только сейчас увидела, что от смущения ковыряет пальцем в глазу скелета.
– Фу, какая гадость. – Девушка вздрогнула. Череп с жутким звуком оторвался от позвоночника и, стукнув Славия по лбу, вывалился на пол.
– Василиса!
– Я не нарочно! – Она вжалась в боковину саркофага, опасаясь, что на этот раз воевода разозлится по–настоящему.
На лбу парня вздувалась огромная шишка, но Славий, вопреки ожиданиям Лиссы, повалился на спину и захохотал.
– Ты ходячее бедствие для любого, кто находится рядом.
– Славий, миленький, ну прости, пожалуйста. Я никогда такой не была. Я нормальная, правда.
Парень хохотал до слез, а она говорила, что ни капельки не хотела рушить крышу, и о каше тоже переживает, потому как сама бы съела половину, и его калечить совсем не хотела…
– Лисса, хватит, уморила. – Ввоевода сгреб ее в охапку. Скелет как–то незаметно оказался сбоку, не мешая Славию прижимать к себе девушку со всей силой. Она замерла, уткнувшись носом ему в шею. Боже, как приятно. Хотелось обнять воеводу крепко–крепко, но она не осмелилась. Только смущенно прошептала, выводя круги пальцем на его плече:
– Простишь меня?
– Только за шоколадку.
– А если поцелую? – сказала она и прикусила язык, кляня себя последними словами. Дожилась! Пристает к мужчине, самым наглым образом напрашиваясь на поцелуи. Аня засмеет, когда узнает.
– Поцелуй, – шепнул он, обдавая ухо щекочущим дыханием. Сладкая дрожь прошла по позвоночнику и докатилась до самых пяток, заставив ее на миг зажмуриться от удовольствия.
Привстав, Лисса уперлась руками ему в грудь и, подтянувшись, поцеловала в шишку. Славий удивленно выгнул брови, а в следующее мгновение она уже лежала под ним, хохоча и уворачиваясь от его пальцев, танцующих по ее ребрам.
– Вот тебе, будешь знать, как издеваться. – Славий хохотал вместе с ней.
Она визжала, вырываясь:
– Пусти, пусти же. Я осознала и больше так не буду!
– Что осознала?
– Не швыряться в тебя скелетами.
– Принимается…
– Тонас, мне мерещится? Или наша внучка на самом деле облюбовала себе гроб вместо кровати и затянула в него мужа?
– Вот что значит «вместе до гробовой доски». А ты все: это не для нас, это не для нас. Смотри, какая романтика.
Лисса и Славий замерли, перестав смеяться, и уставились друг на друга, один с досадой, другая – с испугом. И оба не спешили оборачиваться на мелодичный женский голос и заразительный смех мужчины.
– Ты прав, так истолковать последнюю фразу жреца, обозвавшего тебя моим мужем, я не догадалась. Интересно, они один гроб разломали, или нам стоит провести в убежище ревизию?
– Она твоя внучка, к тому же инициированный дракон. Скажи спасибо, что нам вообще есть куда вернуться. Могла разнести здесь все к чертям собачьим. Славий, Василиса, хватит притворяться, что вы нас не слышите. Идите, будем знакомиться.
Славий первым вылез из саркофага, потом помог Лиссе выбраться и поставил рядом, не спеша отдавать Лии и Тонасу Лихачевым.
