– Лёля, я жду. – Громкость он понизил, но интонации остались прежними.
– Извините, граф, – я невинно похлопала ресницами, – но вы меня с кем-то спутали. Я – Ольга, невеста герцога Аргара. И герцог утверждает, что моя прическа великолепна.
Пауза. Долгая и неприятная. Только мне пофиг. Я сама звереть начала.
– Лёля, перестань. Мы оба знаем, что это ты.
Мысленно усмехнулась, сказала холодно:
– Развяжи меня.
– И не подумаю, – отозвался синеглазый.
Хм… а что ему, собственно, не нравится? Он – синеглазый, я – синеволосая. Отличное сочетание, идеальная пара. Разве нет?
– Орис, ты действительно дебил? Или только притворяешься?
Граф не замер, не покраснел и даже не удивился. Только выдохнул, будто сдерживая какой-то не слишком хороший порыв. Я же откинулась на подушки и уставилась в полоток.
Ого! Красивый. Беленький, хотя сейчас кажется синеватым. И штукатурка лежит ровно-ровно.
– Лёля, давай не будем ссориться? – Его голос прозвучал гораздо ближе, и кровать ощутимо прогнулась, но я осталась неподвижна, как бетонная плита. – Лёля… Лёля, ну не сердись. Да, я тебя обманул. Да, похитил. И что? Я не мог поступить иначе. Я схожу с ума от одной мысли, что этот сопляк Аргар может поцеловать твои пальчики, а я – нет.
Боже, какая непосредственность. Мужику две с половиной тысячи лет, а ведет себя хуже «сопливого» Вариэля.
– Орис, я к тебе по делу шла. По важному.
Его губы коснулись запястья, заскользили вниз.
– Орис, прекрати.
– Не могу, – шепнул граф.
Этот шепот, будь он проклят, пробил последний рубеж обороны. Гормоны пробудились. Когда губы эльфа достигли локтевого сгиба, мозг начал плавиться.
Поцелуй в вену… черт, это что-то из готики, да?
– Орис, пожалуйста! – Голос не подвел, прозвучал холодно и предельно серьезно.
– Лёля… Я понимаю, что веду себя как последний глупец, но остановиться не могу. Я безумно скучал…
– Ну что за детский сад!
Граф вздрогнул, но не отстранился.
Я решила зайти с другой стороны:
– Слушай, давай договоримся? Когда все закончится, мы с тобой на этой постели сделаем все, и даже больше. А сейчас – развяжи и выслушай.
Тихий смех был мне ответом. Эльф принялся покрывать поцелуями плечо. Черт, если дойдет до шеи, – не выдержу и сдамся.
– Ты уже обещала… – Шепот синеглазого вызвал новую волну мурашек и слабость во всем теле. – Помнишь?
Черт, ну конечно помню! А после того, как пролистала ваш вариант Камасутры…
Так. Стоп, Лёля! Стоп!
– Орис, ты хочешь вернуть свое тело?
Вот теперь брюнет замер и заметно напрягся.
– Что? Что ты сказала?
– Я знаю, как вернуть тебе прежний облик, – как можно спокойней повторила я. Бороться с опьянением, которое вызвала его близость, стало категорически трудно. – Ну что, развяжешь?
Отвязал, хоть и не сразу. Вдобавок предупредил, что, если попытаюсь сбежать, – капец мне будет. Полный и абсолютный. Сел на край кровати, я примостилась рядом. Чуть не сдохла от желания забраться на колени, ощутить жар его тела, почувствовать запах кожи, коснуться волос.
Историю изложила в альтернативном, очень сжатом варианте. Без упоминания Шердома с каргулей и некоторых других моментов, которые и натолкнули на мысль, где именно искать. И признаться брюнету, что тело обещают отдать в обмен на разговор со мной (или жертвенную кровь, что гораздо вероятней), не смогла. Еще не сумела сказать, что я как бы… не собираюсь его сопровождать.
А что? Орис – советник короля, а без хитрости и хорошо подвешенного языка на подобные должности не назначают. Следовательно, граф имеет все шансы уболтать Арха самостоятельно.
Жизнь брюнета богу не нужна, иначе не стал бы вытаскивать душу из покалеченного тела. Да и само тело вряд ли интересно. Значит, опасности минимум. Даже в случае провала.
Я же девушка хрупкая, ни диггерством, ни спелеологией не увлекаюсь. И с Архом с некоторых пор не дружу. Да и вообще, страшновато говорить с тем, кому обещала покров в одно место засунуть, вдруг… возможность предоставит, а я без латексных перчаток.
Плюс темноты боюсь и вообще трушу. Последнее – самый веский аргумент, причем совершенно нестыдный.
А Орис моей трусости не понял. Забухтел разбуженным посреди спячки медведем и заявил:
– Даже не думай! Ты остаешься дома!
Да запросто. С удовольствием.
Нет, я действительно не собиралась. До тех пор пока не поняла, что прогулка до святилища – единственный способ выбраться на улицу, сбежать и вернуться к насущным делам. Ну и еще кое-что…
На мгновение представила реакцию каргули на похищение и поняла – имею все шансы разом лишиться троих бесконечно дорогих мне эльфов. Ванесса Ориса живьем сожрет, без кетчупа и майонеза. Да и граф вряд ли в долгу останется. И зайчик наверняка с катушек слетит, а от него разумных поступков точно не жди – юношеский максимализм похлеще динамита.
В общем, как ни крути, а идти надо. И убежденность графа очень кстати.
Сперва хотела разыграть приступ феминизма, но вовремя сообразила – с Орисом подобный фокус не пройдет, он этот феминизм в гульфике носил. Поплакать и протереть коленками пол – тоже не вариант, с плаксами на дело только в американских комедиях ходят. А вот на мозг надавить – в самый раз.
– Орис, ты можешь, конечно, сходить один, но…
Граф, который уже успел облачиться в камзол и прицепить к поясу меч, замер.
– Лёля?
Смысла отпираться, что Лёля и Ольга – одно лицо, уже нет. Поэтому просто выдохнула и заявила:
– Но я не рассказала главного.
Синеглазый умник понял, к чему клоню. Сжал кулаки.
– Лёля. Ты никуда не идешь. Это слишком опасно, – выдержав паузу, изрек граф.
– Орис, когда же ты поймешь, что перед тобой не породистая самка, а девушка из другого времени, другой реальности? Я другая…
Еще одна пауза. Злая, колючая, как сибирские морозы.
– Это ничего не меняет.
– Ну… тебе видней.
Я пожала плечами и отвернулась.
– Лёля! Рассказывай! Немедленно!
– А то что?
Будь у графа чуть больше времени, он бы переупрямил, но я же намекнула, дескать, тело из святилища вот-вот изымут и переправят в королевство мертвых… И через несколько минут сквозь скрежет зубов различила злобное «собирайся». Правда, соглашаясь взять с собой, Орис пообещал, что это первый и единственный раз и что, когда стану его женой, дальше границы родового поместья не выйду. Я не стала заострять внимание на этом моменте – пусть помечтает, мне не жалко. О том, что сама не против такой участи, постаралась забыть.
В результате меня вырядили в лосины, рубаху и камзол. Одежда принадлежала все тому же
