– Я поняла, – тихо откликнулась подруга. – Ты начинаешь привыкать к своим правам. А ты вправе меня так осаживать. Но что самое отвратительное, ты не желаешь сдерживаться.
– Я буду помнить, – взглянула на нее. – И я не постесняюсь лишний раз извиниться.
– Лучше не постесняйся лишний раз подумать перед тем, как говорить, – суховато ответила Мариоль. – А теперь предлагаю все забыть и вернуться к первоначальной теме.
Удивленная веселым тоном последней фразы, я поглядела на девушку и увидела только цветущую и радостную подругу. Недавней серьезности и обиды даже и в помине не было. Похоже, леди Мариоль освоила искусство масок куда лучше своей госпожи. Но и мне отставать нежелательно. Ведь натянутая улыбка, если верить психологии, спустя некоторое время становится искренней.
– Да рассказывать особо и нечего, – потеребила косу и решила, что про покушение все же придется рассказать.
Поведала о своих злоключениях. Мари испуганно расширила глаза, когда я рассказала о первой части эпопеи. Подруга поближе пересела и обняла меня, вздрогнувшую от неприятных воспоминаний. Зато когда я приступила ко второй части рассказа, карие глазки засверкали и Мари заинтересованно спросила:
– И как?
– Что? – непонимающе посмотрела на нее я.
Мариоль досадливо поморщилась, но решила не обращать на мою непонятливость внимания.
– Какие впечатления от Лира?
– Ну… – задумалась. – Пахнет приятно.
Не рассказывать же во всех подробностях? Как он целуется и что руки у ледяного блондина горячее некуда. Я и так сейчас от смущения сгорю.
– Ты совсем неинтересная, – уныло оглядела меня Мариоль. – А что там с «дядюшкой»?
Я вспомнила занятный эпизод и невольно улыбнулась.
– Да он спальни перепутал. – Мари округлила глаза, а я продолжала: – До тебя доходили слухи, что его придворные мадамы осаждают?
– До меня и причины осады доходили, – хихикнула подруга. – А как его к тебе-то занесло?
– Да он с Евом напился и перенесся по последним координатам. Подумал, что это его комната. Раздевается и в кровать. А там я…
Мари несколько секунд осмысливала сказанное, а потом уронила лицо в ладони в приступе бессильного хохота.
– За фрейлину, что ли, принял?
– Именно, – улыбнулась в ответ.
– И что? – опять заинтересовалась развращенная натура, сидящая рядом.
– Да ничего, – решила не радовать подружку пикантными подробностями я. – Понял, что ошибся, извинился и ушел.
– Ты покраснела, – безошибочно определила востроглазая Маришка. – Значит, не хотим делиться? Это после этого эпизода тебя «дядя» впечатлил?
– Не-а, – задумчиво посмотрела на разноцветный потолок я. – Он интересный. Умный, сильный, жесткий, волевой… И не настолько безжалостный, как Лир.
– И красивый? – хитро прищурилась Мари.
– Не сказала бы, – честно ответила я. – Скорее, притягательный.
– О-о-о-о, – закатила глаза брюнетка. – Пр-р-ритягательный! А что с Пламенеющим?
– Там все еще более сложно, – вздохнула я. – У нас двумерные отношения «Евгран и Александра» и «Рыж и Аля». На первом поле игра на грани битвы, на втором – нежность на грани любви.
– Он…
– Он меня греет, – одними губами проговорила я. – Поддерживает, дает тепло и силы. Когда он рядом, такое ощущение, что у нас один пульс на двоих.
– А Лир? – тихо спросила подруга.
– Он мой разум, – так же тихо ответила я. – Гордость, долг, честь и величие будущей Императрицы. Он меня опускает на колени и поднимает. Но уже иной. Он выбивает все то, что не соответствует моей будущей роли. Буквально с корнем выдирает. Потом помогает создать на этом месте что-то новое. Я его почти ненавижу временами. Плачу, а он сидит рядом. Просто рядом, а я рыдаю и цепляюсь за него, как за последнюю стабильность в моем окончательно сошедшем с ума мирке. А еще… – тут я вспомнила море и улыбнулась, – он очень забавно извиняется.
– Вы двое ненормальных. Впрочем, среди нашего окружения сложно найти кого-то обыкновенного. После общения с Хранителями ненормальным как раз кажется отсутствие яркой индивидуальности, – задумчиво произнесла Мари. – Они настолько ослепляют и чаруют, что все остальные, за небольшим исключением, уже смотрятся бледной тенью.
– Верно, – вздохнула я. – А что у тебя с Аэрлисом?
– Ничего, – резко погрустнела подруга. – Совершенно ничего.
– В любом случае, к сожалению или к счастью, ни с кем из вышеперечисленных мне ничего не светит, – грустно рассмеялась я. – Хор у нас из низкого рода, с Алым будет до безумия много проблем, а Хранителя, пусть даже как консорта, не захотят принять. Но это все решаемо. Проблема в том, что я не хочу зависеть от мужчины. Замуж не хочу. Да и… все это увлечения. В конце концов, то, что их трое, уже показатель несерьезности отношений.
Мари только молча покачала головой, с сочувствием глядя на меня. Она поняла, что все сложнее, чем я сказала. Все даже сложнее, чем мне хотелось бы думать.
– Что-то мы совсем загрустили! – наигранно радостно возвестила я, наливая нам в бокалы еще «Лета».
– Ага, – с усилием улыбнулась ушедшая в какие-то свои размышления Мариоль.
– А что мы такие кислые? – раздался задорный голос Ро, и раскрасневшаяся от танцев Хранительница приземлилась на стул. – Фух! Пить хочу! Теперь, пожалуй, и «Ардагор» не помешает!
– Натанцевалась? – с улыбкой спросила я, наливая фейри требуемое.
– Нет, – звонко рассмеялась девушка. – Мы с ребятами много работали вчера. Поэтому сегодня мне надо танцевать. Так, девочки, не грустим!
– С тобой это невозможно, – рассмеялась я.
– Знаю, – спокойно отозвалась Ровена, – я ведь фейри.
То ли повлияло присутствие солнечной Хранительницы, то ли еще пара стаканов веселящего «Лета», но настроение вновь поднялось.
Так что снова были танцы. На этот раз в паре с Мари. Мы, не сговариваясь, приблизились друг к другу, когда увидели тихо переговаривающихся Князя и дроу. Мужчины наш маневр явно заметили, потому как улыбнулись и почти синхронно отсалютовали бокалами.
Мы переглянулись и переместились в другой конец зала. Еще бокал веселящего сока, и нам все было побоку. А Ро еще говорила, что он безвредный!
Очередная яркая вспышка – мы с Мари сидим на столе по обе стороны от поддерживающего нас здоровяка и подпеваем политическим частушкам, исполняемым со сцены каким-то лихим музыкантом. Подошедший Жан попытался было намекнуть, что надо сидеть за столом, а не на нем, но наш рыцарь так на него зыркнул, что бедный переселенец сбивчиво извинился и сбежал. Рыцарь удостоился поцелуя в щеку от нас с Мари.
Потом, когда парень сбежал куда-то отлавливать Ровену, мы, в категорической форме отказавшись слезать со стола, остались там. Я сделала еще глоток и поняла, что мне захотелось петь.
– Я пошла!
– Куда? – Мари изумленно глядела на меня, решительно сползшую с насеста.
– Туда! – ткнула пальцем на только что освободившуюся сцену.
Возражений слушать не желала. Со второго раза одолела ступени и подошла к музыкантам. Те недоуменно оглядели меня и вопросительно вскинули брови.
– Ребят, подыграйте, а? – хлопнула ресницами я.
– Да не вопрос, красавица! – улыбнулся один из бардов. – Что петь будем?
– Куплеты царевны, – рассмеялась я.
