удачливым удалось сбежать. А те, что остались… Сочувственный вздох. Вот эта отчаянная троица, занявшая круговую оборону посередине широкого дубового стола и защищающая его, словно последний оплот, похоже, проезжие торговцы. Остановились на ночлег, бедолаги, вот уж не повезло. Одобрительная улыбка. А вообще, молодцы парни! Сняв ремни с медными бляхами, путешественники, громко крича и ругаясь на пяти языках одновременно, стойко отбивают атаки озверевшей нежити. Подлый враг, представленный дюжиной разупокоенных запеченных кроликов, неумолимо наступает со всех сторон. Длинноухие монстры, сверкая глазами, горящими потусторонней ненавистью, прыгают на стол, стремясь вцепиться в ноги посетителей. Вот одно из недожаренных чудовищ поджимает верхнюю губу, обнажая кроваво-красные клыки. На миг сжавшись в комок, посмертный уродец резко взлетает вверх… Шкряб… Тоненькие коготки скребут по дубовой столешнице, подбираясь к высокому сапогу торговца. Хлоп! Точный удар кованым каблуком твари между глаз! Шлеп! Ушастая нежить, пролетев покатом по давно не мытому полу, останавливается, с треском воткнувшись в ножку потемневшей от времени лавки. Уважительно качаю головой. Неплохо держатся торговцы! Так… эти пока подождут. Что там еще?
Уже было отведя взгляд от живописной тройки героев-истребителей нежити, быстро поворачиваюсь обратно. Мне показалось или… Хи-хи! Нет, так и есть! Стараясь не рассмеяться в голос, прикрываю ладошкой рот. А владелец таверны тот еще пройдоха! Вон те два кролика явно в прошлой жизни мяукали. Задумчиво чешу подбородок. Хм… А ведь им шкурку-то снимали перед тем, как готовить. Разупокоение вызывает частичную регенерацию? Не знала! Нужно будет в справочнике глянуть, чисто для интереса…
Разозлившись на себя, гневно прикусываю губу. Тьфу, елки дубовые! О чем я думаю? И, схватив дворецкого за руку, быстро двигаюсь дальше. Да, елкин дрын, из-за этой пыли ни тролля не видно. О-о-о… Подобравшись к прилавку, замираю, пораженная новой картиной яростного сражения. Верхом на нем, подобрав под себя длинные юбки, восседает молоденькая служанка-подавальщица. Под барную стойку, хрюкая замогильным голосом, неторопливо и планомерно делает подкоп зомбированный заливной поросенок. В глазах девчонки страх, смешанный с отчаянной решимостью; пронзительно визжа, красавица швыряет в обнаглевшую нежить дорогие фарфоровые тарелки. Дзынь! Треньк! Хряп! Получив осколком по набитому специями рыльцу, свиномонстр обиженно всхлипывает, закрывая копченую мордаху раздвоенным копытцем. Что ж, и эта девица пока в порядке, потерпит.
Эх, да где же Адриан-то?! Протирая кулачком слезящиеся от пыли глаза, бегом мчусь через зал, останавливаясь… Ах мой любимый столик у окна! Обезумевшее от окружающего непотребства воображение совершенно не к месту подсовывает мне романтически-идеалистическую картинку: вечер при свечах, золотистое вино в хрустальном бокале и милый… Р-р-р! Безжалостно отгоняю трепетное видение. Нашла, когда мечтать! А милому-то совсем не сладко!
В центре стола посереди остатков поистине королевского ужина размахивает мечом Адриан, сдерживая атаку эскадрильи летающих чудовищ. Пи-и-у! Издав злобный писк, воздушные твари строятся клином и, изобразив замысловатую фигуру высшего пилотажа, налетают стремгав. Хряп-хряп! Взволнованно сжимаю кулачки. С большим трудом, но все же угадываю в замогильных летунах фаршированных куропаток. Усталый вздох. Вон как фирменное блюдо, значит, бесчинствует.
По столу, зловеще хрипя и топорщась мертвой чешуей, прыгают разупокоенные караси в сметане. И, ухватив капустный лист, с яростным сопением рвут его на части, будто шкуру поверженного врага.
В углу зала, развалившись на стуле, довольно хохочет пьяный Жоржик…
– Л-лика, – заметив меня, зовет Адриан, ловко уворачиваясь от несущегося прямо в лоб жареного голубя.
Изумленно раскрываю рот. А почему это он заикается?
– Л-лика, з-зачем ты ушла? – Милый острием меча небрежно сбрасывает на пол извивающуюся анакондой кровяную колбаску. – А я х-хотел п-подарить тебе романтический вечер.
– Я смотрю, он у тебя и так в полном разгаре! – заглянув в пучину синих глаз, ехидно поддеваю ненаглядного.
Быстро оглядевшись вокруг, замечаю целую батарею пустых бутылок из-под коньяка, кружки с недопитым пивом и даже запотевший графинчик гоблинского самогона… хм, тоже наполовину пустой. Возмущенный выдох. Это сколько же они выпили? Убью! Обоих! Деловито клацаю замочком саквояжа. Нет, ну вначале, конечно, нежить!
Вновь направив на Адриана рассерженный взгляд, ощущаю, как он начинает понемногу теплеть. А милый здорово дерется, кстати! Талант не пропьешь? Или опыт? Да уж тут, пожалуй, и то и другое сразу. Только вот обычным оружием против нежити все равно что палкой махать!
– Лови! – кричу Адриану, перебрасывая изящный серебряный клинок, усиленный целой серией мощных упокаивающих заклинаний. – Это получше будет!
Непроизвольно любуюсь милым. Какие у него четкие, но в то же время непринужденные движения! Не поворачивая головы, драгоценный небрежно ловит оружие левой рукой и, отступив на шаг назад, точным ударом разрубает пикирующую с потолка некроутку в яблоках. Восторженно облизываю пересохшие губы. Вот троллева поляна! Два клинка надо было брать! Два! Обиженный вздох. Кто же знал, что он такой продвинутый!
Тут Жоржик, наконец-то сфокусировав на мне рассеянный взгляд, широко улыбается:
– О, Лика! И ты тут! – И, окинув задумчивым взором разгромленный стол, добавляет просительно: – Лика, закажи, пожалуйста, чего-нибудь поесть. Представляешь, они тут меня голодом морят. Сговорились, живоглоты! У-у-у! Сейчас я им устрою! – И, быстро прошептав заветные слова, швыряет серым комочком силы в сторону барной стойки.
– И-и-и! – схватившись за голову, истошно орет подавальщица.
Дрындец! Великолепный черепаховый гребень, украшающий роскошные косы юной служанки, вмиг превращается в злобного красноглазого уродца. С обалдевшим видом запускаю руку в недра саквояжика. Не то… опять не то. Да где же оно, тролль подери?
– Изыди, нечисть! – громко произношу я, посылая вдогонку светлый лучик изгоняющего заклинания.
Фух! Нашлось наконец-то. Многозначительная улыбка. Вообще-то у меня их целый запас в саквояжике хранится – научена горьким опытом. Опаленная магическим светом, зомби-черепашка, истошно взвыв, рассыпается прахом. Гордо тряхнув кудрями, принимаю победоносный вид. То-то же! И так будет с каждым!
– Стол дубовый, хи-хи, – веселится друг-некромант, быстро щелкая пальцами, – а вот так вам!
Шкр-р-р! Стол под Адрианом надсадно скрипит и, выпуская со всех сторон обугленные ветви-корни, с дикой злобой хватает драгоценного за ноги, оплетая словно канатами.
– Урою костоложца! – Грязно выругавшись, милый разрубает серебряным клинком древесные путы, ловко перескакивая на соседний стол.
– Упокойся с миром! – торжественно выговаривает дворецкий, выливая на зловещий стол целый пузырек священной воды.
О-у-у! Ш-ш-ш! Предмет мебели, издав протяжный стон, медленно оседает в лужу древесным пеплом.
– Вяжи Жоржика! – приказываю дворецкому, упокаивая лезущих на сапог обнаглевших карасей.
Краем глаза наблюдаю, как Адриан на соседнем столе одерживает решительную победу над воздушным флотом противника. Отвожу взгляд. И впрямь профессионал…
– И рот ему заткните! – мстительно добавляет ненаглядный, радостно оглядывая поверженного размогильщика. – А то я его сейчас так «отнекромантю», все упыри разбегутся!
Недовольно хмурю брови. Нет, ведь сам же напоил! Чего теперь возмущаться?
– Куда теперя энтого? – оборачивается ко мне верный слуга, завязывая на руках несчастного хитрый тройной узел. – К нам поволокем?
Милый, покончив с нежитью, аккуратно вытирает серебряный клинок о колено и, услышав вопрос дворецкого, посылает мне почти испуганный взгляд:
– Ты что! Он же всю мебель разупокоит! Твой чудесный гарнитур из красного дерева!
Хи-хи! С трудом прячу улыбку. Принц, он и есть принц, никакими жизненными испытаниями полностью привычки не изживешь. Приметил, значит, Адриан мой гарнитурчик! А что, он и впрямь хорош.
– Ко мне зомбировщика давай! – изобразив зловещий вид, предлагает драгоценный. – В каземат! – И,
