Я не посыпаю чернила песком, жду, пока сами высохнут. Несколько страниц, сложенных вместе. Упаковка из плотной бумаги. Бечевка и пятно алого сургуча.
Печать.
И несколько дней ожидания... от письма до письма.
Когда мне хочется плакать, я смотрю на огненного рыцаря. За это время мы научились разговаривать друг с другом без слов. Кот, выбравшись из-под кровати, запрыгивает на колени и трется о щеку. Утешает.
Надо бы Майло предупредить, чтобы посадил Лорда Мыш в кувшин с плотной крышкой, а то не доживет он до свадьбы.
Трактир "Три монеты" пользовался устойчивой репутацией заведения веселого, но в то же время солидного. Здесь не водились карманники, да и шлюхи отличались относительной порядочностью. Повариха была хорошей, прислуга - вежливой, и лишь рваные ноздри да клеймо на лбу вышибалы несколько нарушали общую благостность обстановки. И взгляд раннего посетителя, скользивший по скромному убранству зала, то и дело останавливался на лице.
- Не следует столь откровенно разглядывать его, мой лорд, - мягко заметил его спутник. В отличие от товарища, чье происхождение выдавала не столько одежда, сколько осанка и пренебрежительный взгляд, второго человека отличала некая особая невзрачность. - Клейменных легко спровоцировать.
- Я сильнее этого отродья, - заметил лорд, все же отворачиваясь. И руку на меч положил. Впрочем, в таверне давно привыкли к прихотям гостей.
- Конечно, сильнее.
- Мне не нравится, как ты со мной разговариваешь.
- Простите, мой лорд.
Кивок, дающий понять, что прощение получено. Спутнику его оно было не нужно, как не нужен был сам этот, разряженный и бесполезный человечишко, мнивший себя центром мира, но на самом деле не стоивший и медяка.
Все они только горазды орать о праве.
А люди равными рождаются, как пишут на тех желтых листочках. Впрочем, человек был слишком умен, чтобы с ними связываться. О правах пусть высокородные думают, у него же своя работенка имеется.
- То есть, вы согласны?
- Да.
Человек давно собирался сменить место жительства, иначе в жизни не согласился бы на подобную работу. Но к тому времени, как тело обнаружат, он будет далеко. А что станется с этим лордиком, уверенным в собственном уме и непогрешимости, его не интересовало.
Старый лэрд слыл большим затейником.
- Задаток.
Кто же бросает кошелек так открыто? Еще бы содержимое вывалил. Но нет, на это ума хватило.
- Там вдвое больше оговоренного...
Хорошо. Деньги в путешествии пригодятся.
- ...но вы поставите клеймо. Раб должен умереть рабом.
Все ж таки дурость людская неискоренима. И человек, взвесив полученный задаток - а сумму он назвал достойную заказа - подумал, что убраться следует не только из города, но из Протектората тоже.
К тому времени, как лордик окажется в пыточной, человек обретет новое лицо, имя и дом.
Глава 2. Обратная связь
Я думала, что без тебя умру... а нет... сижу, ем...
Опыт первой любви.
Седьмой день кряду дождь. Мелкий, холодный, порой перемежающийся со снежной крупой. Воздух пропитался сыростью и дымами. Костры гасли даже под навесами. И еда остывала моментально.
Кайя уже и не помнил, когда в последний раз ел что-то по-настоящему горячее.
Дома.
Странно, но прежде он не воспринимал Замок домом. Скорее уж местом, в котором он проводил некоторую часть времени. Иногда с удовольствием, иногда - без, но тем не менее особой привязанности к этому месту Кайя не испытывал.
Все изменилось.
К лучшему ли? Легче ведь было. Без этой обессиливающей тоски. Она то отпускала, отползая за край сознания, и тогда Кайя мог заниматься делами, то вдруг накатывала. И те же дела, на которых приходилось сосредотачиваться, становились спасением.
Берег размыло, и пехота Мюррея увязла в грязи.
Но и своим приходится туго. Ни поесть, ни согреться. Чем дальше, тем хуже.
Лихорадка. Понос. Рвота. Пьяные драки. И убийство шлюхи, которая пыталась обобрать пьяного капрала. Иссякающие запасы ртути в повозках доктора. И растущее число сифилитиков.
Дезертирство.
Порченное зерно, которым успели отравиться лошади. И гнилое сено.
Выгребные ямы, что наполнялись водой едва ли не быстрее, чем выкапывались. И загаженные окрестные леса. Крепкая лагерная вонь. Вездесущие крысы.
Бароны, не способные договориться друг с другом.
Городские ворота, оскалившиеся шипами. Переговоры, которые выматывали нервы. Дирлетонцы то готовы сдаться, то вдруг меняют условия, точно надеясь оттянуть неизбежное. Зимы ждут? Не понимают, что Мюррей, не закрепившись на берегу, уйдет? А Кайя останется. И будет очень зол.
Он уже зол.
Хотя бы тем, что с потолка капает. Недельные дожди пропитали наружный полог шатра, сделанный из толстых буйволовых шкур, а внутренний, из тонкой шерсти, давно не был преградой. Вода стекала по рубцам швов, наполняя ведра.
Бумаги отсырели, и перо оставляло глубокие раны на поверхности листа. Чернила растекались, но Кайя упрямо продолжал писать.
...Здравствуй, сердце мое.
У нас снова дождь. Все серое. Холодное. Но никогда еще я так не радовался приближению зимы. Ты писала о снеге, но мы находимся южнее, и снег выпадет позже на неделю или две. Я хотел бы, чтобы все закончилось раньше, но, боюсь, не выйдет.
Вчера опять вели переговоры.
Городской совет настаивает не только на полном прощении, но и на признании Дирлетона коронным городом, но это совершенно невозможно. Я не могу оставить мятеж безнаказанным, поскольку это подает дурной пример. А они хотят, чтобы их еще и наградили за глупость...
Кайя выдвинул встречные условия: штраф в двадцать тысяч золотых дукатов и прилюдное покаяние бургомистра, начальника городской стражи и гильдийных старейшин.
Обошлось бы без крови.
Но еще неделя под дождем, и Кайя, наплевав на все правила, просто выломает ворота.
...видел слонов. Мюррей все еще надеется переправить их через реку, хотя мне эта затея представляется совершенно безумной. Животные слишком массивны, чтобы использовать плоты, а
