парусом. Кораблики научил резать конюх. Он постоянно еще табак жевал, сплевывая под ноги желтую вязкую слюну. А пальцев на левой руке имел всего три. Но этой трехпалой лапой управлялся ловко.
У Меррон так не выходило.
У нее никогда и ничего толком не выходило. Даже умереть.
- Но я постараюсь, - пообещала Меррон кошке. - А потом мы попадем в мир, где нет войны. Войны нет, а дерево должно остаться... я сделаю красивый корабль. Мы вместе его запустим. Знаю, что кошки воду не любят, но тебе же не обязательно купаться. Ты на берегу посидишь. Только вытащи когти.
Кошка зашипела.
Вот глупая.
И Меррон тоже. Цеплялась за жизнь. Зачем? Кому Меррон здесь нужна, кроме тети. Только Бетти наверняка убили. Меррон знает это... откуда? Оттуда, откуда знает, что еще не мертва. И будь Меррон сильной, она бы выжила назло всем и еще, чтобы отомстить.
Но Меррон слабая.
Это ее тайна, о которой не знает никто, кроме кошки.
А та смеется.
Склоняется к лицу, щекочет длинными усами. Дышит. Какой мерзкий запах... кошка должна прекратить есть всякую гадость! Или хотя бы отодвинуться!
Ей что, сложно?
Наверное. И Меррон, желая избавиться от кошки, открывает глаза. Та и вправду исчезает, но в остальном ничего не меняется. Почти. Темно. Все еще жарко. Мокро, особенно под спиной. И грудь сдавило так, что дышать не возможно.
- Вот так, дорогая...
Как так?
Провал. Возвращение.
С каждым разом все более долгое. К Меррон возвращались чувства. Ее неподъемные ладони касались дерева. А нос обонял знакомую смесь химических веществ, некогда наполнявшую лабораторию дока. Но к этой смеси примешивались запахи соломы и навоза. Ее укрывали тяжелым овечьим тулупом, и порой в окружающем Меррон мире не оставалось ничего, кроме этого жаркого надежного убежища.
Сам мир был невелик.
Размером с повозку, пожалуй.
Именно. Позже Меррон убедилась в правильности догадки. Но сейчас она училась различать контуры вещей, заполнивших повозку. Ящики. Короба. Связки книг. И кофр с инструментами. Пучки сушеных трав свисают с потолка. Повозка едет, качается, и травы качаются тоже, пучки трутся друг о друга, ломают и роняют сухое былье на Меррон. Скоро она сумеет уловить и эти невесомые прикосновения.
А потом, глядишь, заговорит.
И спросит, почему она выжила.
- Ты не выжила, - сказал док, убедившись, что Меррон способна его понимать. - Меррон Биссот, как и ее тетя, были убиты повстанцами.
Какими повстанцами?
- Теми, что пытались захватить власть в Протекторате. Но лорд-канцлер, Совет и Народное ополчение не позволили совершиться ужасному...
Меррон не видит лица дока, но различает оттенки его голоса. Ужасно то, что посмеяться вместе с ним не выйдет.
- ...твой муж и леди Изольда вынуждены были бежать...
Док замолкает, сжав запястье Меррон. Пульс считает?
Зачем?
Наверное, думает, что эта новость Меррон огорчит. Но она ведь все знала, раньше, и потом возле Башни тоже.
- Им грозит обвинение в измене. Ему - точно.
Тогда пусть не попадается. Обвинение. Казнь.
Смерть.
Это холодно и долго. А еще кошки всякие под ногами мешаются.
- Ничего, поплачь. Слезы уносят тяжесть от сердца, а тебе его беречь надо...
Кто плачет? Меррон не плачет. И не надо ей лицо вытирать. Она никогда не плачет... это... это просто испарина. Но когда док ушел, Меррон была благодарна ему за подаренное одиночество. Он вернулся позже - Меррон все еще не умела обращаться со временем - и она спросила:
- Кто я?
- Мой племянник и ученик Мартэйнн. К сожалению, твое здоровье требует иного климата, чем тот, который ныне установился в Городе. Он спровоцировал тяжелую пневмонию. И поэтому мы переезжаем.
Мартэйнн - хорошее имя.
Мужское только.
Но женщины не могут учиться на врача. Женщины - просто игрушки в большом мужском мире. Их используют, ломают, выбрасывают... Меррон больше не хочет, чтобы ею играли.
- Ты ведь не передумал учиться?
- Нет.
- Тогда слушай. Считается, что ранения сердца смертельны. Но проведенные мной исследования наглядно демонстрируют, что при условии, если рана нанесена узким и острым клинком, десятая часть пациентов выживает. Более того, опасно не само повреждение мышцы, но попадание крови в сердечную сумку. Это вызывает ее разбухание и сдавление сердца.
Почти колыбельная. Меррон устала держать глаза открытыми, но она не спит. Слушает. Запоминает.
- Поэтому первейшей задачей является недопущение подобного. С целью уменьшить нагрузку на сердце пациенту надлежит сделать кровопускание. А также охладить тело. К сожалению, подобные действия зачастую приводят к потере сознания и состоянию глубокого летаргического сна. Часто его путают со смертью.
Поэтому было холодно. И тяжело.
- По прошествии нескольких часов после ранения, если пациент подает признаки жизни... заметить их способен лишь умелый доктор, следует откачать кровь из сердечной сумки. Прокол делается...
...кошка, выпускающая когти.
- ...операция повторяется по мере необходимости. Зачастую проникающие ранения в сердце сопровождаются повреждением легкого. Открытый пневматоракс опасен...
Все-таки странно, что Меррон не умерла.
Она должна была, но... и если она жива, значит, это кому-то нужно?
Глава 8. Ласточкино гнездо
Дядя опоздал на три дня. Но появись он раньше, вряд ли бы сумел что-то сделать.
Договор был подписан.
И Кайя придется его исполнить.
Его не оставляло ощущение нереальности происходящего.
Город. Люди. Замок. Снова люди.
Вещи.
Поступки. И его в том числе. Тяжело прощаться с остатками совести. Зеркало убрать легче: Кайя не способен смотреть в глаза своему отражению.
Слова.
...мятеж, измена, попытка захватить власть, заговор.
