Лаборатория, устроенная на месте гостиной.
- Быстрее сойдет, - Меррон сидела на низкой скамеечке и втирала мазь в синяк. - Ничего страшного. Кость цела... вообще по уму вчера надо было обработать, но как-то вот... вылетело из головы.
Ей неудобно оттого, что он рядом и наблюдает. И следовало бы отступить, оставить ее в ее же замкнутом мире, где Сержанту место не предусмотрено, но это - выше его сил.
- Я рада, что ты появился, - а в глаза смотреть избегает, что к лучшему. - На самом деле рада. Нет, ты не обязан тут со мной оставаться и в принципе... ничего не обязан. Но если вдруг захочешь, то места достаточно. И вообще ты в своем праве, мы ведь все еще...
...женаты.
Только Меррон не уверена, сколько в этом правды.
- Тогда, конечно, все получилось глупо донельзя. И я не настаиваю... как решишь, так будет...
Опять растерялась. Почему у женщин все настолько сложно?
Сержант отставил банку с мазью и подал полотенце.
- Только... - Меррон не стала отказываться от помощи. - Я не хочу быть кому-то заменой. Понимаешь?
Нет, но на досуге разберется.
- Дар, а у тебя документы есть?
Были. Те самые, взятые у мертвеца. И Меррон, изучив их, - спрашивать о происхождении и имени воздержалась, что было благоразумно: Сержант не знал, сможет ли ей солгать - вздохнула:
- Старые. Придется идти к Терлаку на поклон, - сказано это было тоном, который не оставлял сомнений, что быть обязанной этому человеку ей никак не хочется. - Сейчас без бумаг опасно... некоторых из госпиталя прямо забирают. Куда увозят... не спрашивай. Я не спрашиваю, потому что не хочу знать. Пока точно не выяснишь, можно себе придумать всякого. А если уже потом, то... в общем, я трусиха.
Сержант покачал головой.
Он мог бы сказать, что увозят этих людей недалеко - за городскую стену, к остаткам старого, полузасыпанного рва. И это тоже разумно: там, где свои живут впроголодь, чужим и вовсе места нет.
- Трусиха. Сижу, боюсь лишний раз из дома выйти, чтобы не было, как тогда... и ерунда. Забудь.
А ладонь к ребрам прижала, словно скрыть хотела что-то.
- Без бумаг не выйдет. За мной ведь присматривают. Терлак, он... страшный. Как Малкольм, хотя ты вряд ли с Малкольмом знаком...
...как сказать, знакомство было недолгим, но довольно плодотворным.
- Хотя нет, Малкольм был напыщенным идиотом, - отвернувшись, Меррон принялась двигать склянки. Она снимала одну за другой, выставляя на стол, протирала полку тряпкой, и возвращала склянки на место, выравнивая по ранжиру. - Он много говорил, красиво, но... Терлак - другой. Он и слушать умеет. Второй сын мясника. Был. А теперь - глава Комитета общественного спасения. Все уговаривает присоединиться. Я отказываюсь. Он не отступает.
Склянки закончились, и Меррон переключила внимание на стол. Некогда тщательно отполированная поверхность его теперь пестрела многими пятнами, которые вряд ли возможно было удалить тряпкой. Но дело было не в уборке.
Нервничает. Из-за Терлака? Сержанта? Всего и сразу?
- Рано или поздно, но мне придется выбирать. Или за ним, или туда, куда тех увозят.
У Сержанта имелись альтернативные варианты.
- Но идти надо. Все равно ведь донесут и... и будет хуже. Решат, что ты шпион. И сразу повесят.
Это, конечно, вряд ли, однако некоторый резон в словах Меррон был. Если и оставаться в Краухольде - а сразу уезжать она вряд ли захочет - то следует действовать по правилам.
Но взять и просто ее отпустить...
Невозможно.
- Врать ему опасно, не уверен, что смогу... всю правду говорить тоже нельзя. Скажу, что ты мне помог. Ночью. Когда эти напали.
Она вдруг вспомнила, что стоит без штанов, в одной рубашке, которая хоть и длинная, но не настолько, чтобы прикрыть коленки, и уж тем более - лиловые отметины на голени.
- Ты же не умеешь рисовать? Ну, мало ли... скажу, что тебе повредили руку. Сухожилие. И пальцы еще не восстановили подвижность. Но ты грамотный. И значит, будешь мне помогать здесь... приходят многие. Я один не справляюсь.
Она пыталась уговорить Сержанта остаться в доме, но все-таки сдалась. И всю дорогу нервничала, в каждом встречном видя врага, но у дома градоправителя, где ныне располагался тот самый Комитет, вдруг успокоилась.
Сержанта внутрь не пустили.
Ждал. Злился. Едва не сорвался. Несколько раз подходил к дверям, но отступал не столько перед охраной - всего двое и оба слишком беспечны, чтобы представлять реальную опасность - сколько из понимания, что это убийство осложнит ситуацию.
Меррон вернулась.
- Все нормально... Терлак рад мне помочь в такой мелочи.
Ложь. И она знает.
Из Краухольда придется уйти раньше, чем Сержант предполагал.
- Сам выписал...
От желтоватых листов исходил отчетливый запах соленого сала, того, которое с чесноком и приправами. В углу виднелось жирное пятно.
Похоже, голодали не везде, что было понятно.
- Он вечером зайдет. В гости.
Меррон, прежде чем бумаги отдать, не удержалась, понюхала.
- Странное время. Все как будто сошли с ума, а я выздоровела не вовремя. Скажи, так везде?
Сержант кивнул - почти. Мир и вправду обезумел, и в этом есть доля его вины.
- Ясно. Ты... только не смотри ему в глаза, хорошо? Он этого не любит. И у тебя сейчас глаза странные. Не такие как раньше.
Запыленное зеркало подтвердило, что Меррон права: с глазами явно было что-то не то. Сержант минуты полторы вглядывался, прежде чем понял: вокруг зрачка появилась рыжая кайма.
Вот только этого ему не хватало!
Впрочем, кровь по-прежнему была нормального красного цвета. Это успокоило.
Спокойствия хватило на то, чтобы выдержать визит Терлака, который вел себя слишком уж по- хозяйски, явно демонстрируя, что именно ему решать, останется Сержант в этом доме или нет. Ублюдку нравилось нервировать Меррон.
- Что ж, - сказал он перед тем, как уйти, - я не предвзят. И не осуждаю тебя, Марти. Надеюсь, твой друг сумеет объяснить тебе, что новый мир открыт для самых разных людей. Всего доброго.
Прозвучало недобро.
Этот человек и вправду не отступит. Он позволяет себе играть, но рано или поздно игра наскучит. Убить? Слишком на виду.
Выждать.
Подготовить лодку. Здешние тропы Сержанту знакомы, и вряд ли за прошедшие годы что-то сильно изменилось в известняковом лабиринте местных пещер.
- Он... он принял тебя... нас за... за тех, которые... которым... вместе. Мужчина с мужчиной и... и что теперь обо мне думать станут? Он же не будет молчать.
Ну вот, опять расстроилась из-за ерунды.
Сержант хотел ее обнять, когда почувствовал, что вот-вот накатит. Нюх обострился. Зрение стало резким, болезненным. Исчезли полутени. Яркие цвета. Яркие запахи. Яркие, громкие звуки, которые даже не в доме - за его пределами. Слишком много.
- Дар? С тобой все хорошо?
