Леди и война. Пепел моего сердца

   - Да очнись же...

   Кайя знает его! Но прежде, чем успевает задать вопрос, стражник толкает Кайя. И одновременно вкладывает что-то в руку. Твердое. Неудобное. Маленькое.

   Кольцо.

   Синий камень ярко вспыхивает на солнце, в его гранях - море. И небо тоже. Паладин, который каждый год приходит к Белому камню. И сам камень. Замок. Город во всем своем неспокойном великолепии. Кайя помнит каждую улочку в нем...

   ...в камне храм. Эта площадь, которая и вправду выглядела иначе.

   Помост.

   Свита.

   Клятва, которую Кайя нарушил.

   Память собиралась. Стремительно. Больно. Каждая мелочь. Каждая минута. Каждый вдох и выдох.

   Слишком много всего...

   ...алое марево вползает в бреши, пробитые памятью, наполняет Кайя, до краев, до безумия. Еще немного и он не выдержит... чего ради держать?

   Они отняли все.

   Предали.

   Воевали. Всегда воевали. Травили мир своей ненавистью, беспричинной злобой. Бешеные... и Кайя не лучше. Нужно лишь ударить. Их не станет. А потом и за ним придут. Это милосердно.

   Для мира тоже.

   Он протянул руку, преодолевая смешную преграду цепей. Лопнули сразу, громко, ударив по нервам. Ну же, почему люди замерли? Боятся? Пускай. Больше страха. Больше злобы.

   Больше мерзости.

   Кайя выпьет столько, сколько сможет.

   А потом...

   ...Кайя, нет!

   ...Иза?

   Здесь?! Здесь. Рядом. В толпе, которая подалась назад. Боятся? Правильно. Пускай. Страх за страх - хорошая плата. Замерли жвалы-спицы. И побледневшие вязальщицы падали на землю. Попятилась стража. Кто-то завизжал...

   - Останови их, - Урфин отбросил щит. - Если толпа побежит, Изольду затопчут.

   Как он мог привести ее сюда?

   Рисковать?

   - Кто пошевелится, - Кайя говорил достаточно громко, чтобы его услышали, - умрет.

   Теперь он чувствовал ее... и видел.

   Слов не достаточно. И на толпу падает полог его воли. Это оказывается, просто. Люди-марионетки. Хрупкие. Замерли, не в силах шелохнуться. Чуть усилить давление, и они перестанут быть.

   И те, которые на балконе. И те, что на земле... и те, что вокруг.

   Изольда не пострадает.

   Теперь он способен убивать избирательно.

   ...не надо никого убивать...

   ...ты вернешься?

   Он уничтожит Город. Замок. Протекторат. Людей. Если не согласится, то уничтожит. Ему нечего терять. Наверное.

   ...я уже вернулась. Не делай этого. Пожалуйста.

   ...почему?

   Они же сами этого хотят, иначе зачем столько ненависти?

   Боль причиняют. Без причины. Без жалости.

   Кайя устал от боли.

   ...больше не будет. Я ведь здесь.

   До нее - пять шагов по замершему миру.

   Каждый - как последний.

   И Кайя страшно заглядывать в ее глаза. Но он умеет преодолевать страх. Серые и яркие, он уже и забыл, насколько яркие.

   ...я пришла за тобой...

Глава 26. Беглецы и перемены

   Бабочки в моем животе устремились на юг...

   ...об особенностях сезонной миграции чешуекрылых.

   Из Города мы просто ушли.

   Я запомнила площадь: сюрреалистическая картина. Театр потерянных кукол. Люди давно утратили сходство с людьми. Застыли все, и даже я ощущала тяжесть его воли.

   Кайя стоял между мной и солнцем.

   Ни коня. Ни доспехов. Ни оружия. И все же страшен, страшнее, чем когда бы то ни было, той готовностью додавить. И если секунду назад я сама желала смерти всем этим людям, то сейчас... наверное, из меня никогда не получится первой леди. Мне жаль их.

   - Отпусти, - я протянула руку, но Кайя не позволил прикоснуться к себе.

   - Нет.

   - Здесь Урфин. Дядя. И еще люди... охрана. Они служат тебе. А остальные... они поймут, что были неправы и...

   ...и раскаются?

   Те, кто продавал билетики на места в первых рядах. Или предлагал купить клок одежды с кровью, на память о великом дне. Ставки сделать - с какого раза шею перерубят. Будет ли молить леди о пощаде... перепугается ли Кормак... правда ли, что Кайя Дохерти неуязвим...

   - Не надо никого убивать. Пожалуйста.

   Не ради них. Ради себя.

   Кайя соглашается.

   - Хорошо. У нас будет часа два, чтобы уйти. А у них - чтобы подумать...

   ...и мы уходим.

   Кайя больше не заговаривает. Он разглядывает Город, позволяя себе останавливаться. И те, кто встречается на его пути, спешат исчезнуть. Где-то далеко трещат барабаны. Истошно орет рог, взывая к оружию, но никто не спешит откликнуться на призыв.

   В Городе нас ничто не держит.

   Забрать Йена.

   Юго остается. У него, судя по всему, новый список есть, и совесть моя на сей раз молчит.

   Лошадей находим на конюшне гарнизона. Кайя выбирает придирчиво. Для меня - вороного мерина с мягкими губами, сам останавливается на пегой кобыле внушительных размеров.

   - Не бойся, - я передаю Йена Урфину. - С ним тебе безопасней. Я не настолько хорошо держусь в седле, чтобы рисковать.

   Урфин усаживает малыша перед собой, что-то объясняет, пытаясь отвлечь. Но Йен не слушает, он крутится, пытаясь найти меня взглядом. Ему страшно. И мне, честно говоря, тоже.

   Кайя... слишком другой.

   Кавалькаду возглавляет Магнус. Он нахлестывает лохматого конька, на нем вымещая злость. Дорога гудит под копытами. И Город неохотно нас отпускает. Где-то далеко запоздало рычат пушки, но голоса их уносит ветер. Погони нет. И насколько я понимаю, не будет. Те, кто были на площади, поняли, с чем столкнулись. Они попытаются договориться.

   Подозреваю, что не выйдет.