– Когда я вернулся от повелителя, – оскорбленно сверкнув глазами в ответ на невысказанный упрек магистра, холодно процедил я, – посреди гостиной стояла корзина с огромным букетом роз и посланием. У меня возникло подозрение… что его величество специально вызывал меня, чтоб некто без помех мог поухаживать за госпожой Мэлин, и я позволил ей прочесть это письмо.
– И что в нем было? – В голосе магистра царило спокойствие, а в его душе бушевала буря.
– Маглор Иридос не знает, что в послании, – гордо сообщила бастарда, – он никогда не читает чужих писем!
Так и быть, не стану лишать эту новоявленную интриганку сладкого. Похоже, разразилась бы нешуточная гроза, если бы Мэлин отправилась на назначенное свидание.
– А вот я читаю, – едко усмехнувшись, признался в глубине своего падения магистр, и бастарда, вздохнув с притворным огорчением, достала из своей сумочки знакомый мне конверт.
– Вот оно.
Гуранд недрогнувшей рукой взял письмо из ее пальчиков, развернул, прочел и свирепо нахмурился:
– А где была в этот момент ваша служанка?
– Окно протирала, – взял я на себя тяжкий грех предательства.
Смешно было бы не сообразить, что Сола пребывала в сговоре с внезапно объявившимся воздыхателем.
Магистр выглянул в окно, обнаружил, что мы уже въехали в самую престижную часть города, где селились только приближенные к повелителю знатные господа, и сообразил, что будет выглядеть по меньшей мере подозрительным, если выскочит сейчас из кареты и помчится назад.
Подавил досадливый вздох и, сообщив, что это письмо он вынужден забрать, откинулся на спинку сиденья, явно намереваясь продумать план действий.
В этот момент в кучерское окошко предупредительно стукнули, потом оно распахнулось, и сияющее лицо Марта сообщило, что мы прибыли.
Я ничуть не сомневался, что Таилос не подведет, но пересилить себя и не посмотреть в окошко все же не смог. Да и неестественно это выглядело бы, успокаивало само себя мое чувство собственного достоинства, если бы человек, решивший на несколько дней или недель поселиться в чужом доме, не начал его немедленно осматривать.
Впрочем, к моменту, когда мое любопытство победило в этой внутренней борьбе, наблюдать за мной было некому. Спутники дружно прилипли к своим оконцам, и мне оставалось лишь последовать их примеру.
Мелькнули массивные каменные столбы редкой здесь металлической ограды, узорчатое черное кружево кованых ворот, и мы въехали в полумрак яблоневой аллеи. Такие яблони, высокие, с густыми, раскидистыми кронами – большая редкость у нас на плато, и я рассматривал их с большим удовольствием, отмечая что завязи на некоторых уже величиной с орех. Все-таки лето наступало в этих местах на месяц раньше, чем у меня на родине.
– Не может быть, – потрясенно хмыкнул магистр, – ваши люди точно не перепутали?
– Представления не имею, – честно сказал я то, что он определенно знал и сам.
Ведь никакой возможности выяснить заранее, куда мы едем, у меня не было.
Карета резко свернула влево, объехала высокую круглую клумбу, засаженную разнообразными цветами и редкими растениями, и остановилась у ступеней высокого каменного крыльца. Дверца распахнулась, и за ней обнаружился довольный Март.
– Как дом, господин Иридос?
– По-моему, очень основательный, – выпрыгивая на нижнюю широкую ступеньку, сообщил я, рассматривая трехэтажный солидный деревянный особняк, стоящий на высоком каменном фундаменте, – и очень старинный.
– Вы абсолютно правы. – Совершенно седой мужчина среднего роста со строгим лицом отшельника спускался к нам по ступеням. – Наш род живет тут третье столетие. Позвольте представиться, Унгердс ди Каллейн. Я очень рад принимать вас в своем доме, маглор Иридос. Добрый день, госпожа Мэлин, проходите, комнаты для вас уже готовы. Здравствуй, Гуранд.
– Приветствую, магистр Унгердс. – В голосе нашего спутника сквозь неподдельное почтение прорывалось столь же неподдельное потрясение, но он нашел в себе силы пошутить: – Не мог даже представить, что у тебя есть родственники в Сандинии.
– Я и сам не знал, – загадочно усмехнулся Унгердс, – но мне предоставили неопровержимые доказательства, и я очень этому рад.
– Я тоже, – задумчиво сообщил магистр, – но разрешите откланяться. Меня ждут важные дела. Иридос, я пришлю за вами карету, как только будет назначено время торжественного обеда.
– Не стоит, у меня есть и карета, и шарги, – не согласился хозяин дома, – пришли просто вестника, я открою защиту.
– И кстати, про шаргов, – вспомнил я, – у вас остались наши животные, когда можно будет их забрать?
– Наши конюхи сами их приведут. – Похоже, Гуранд решил посостязаться с нашим хозяином в предупредительности. – Не стоит беспокоиться.
Он поспешно влез в карету, захлопнул дверцу, и экипаж помчался по аллее к воротам так резво, словно убегал от пожара.
– Как вы к нему относитесь? К Гуранду? – внезапно задал хозяин вопрос, которого я никак не ждал, но чувствовал, что ответить нужно сразу и по возможности честно.
– В общем, неплохо, мне показалось, что ему можно верить. Хотя догадываюсь, что магистр ни перед чем не остановится, если встать у него на пути.
– Да… все верно. – Он смотрел на меня с исследовательским интересом, с каким маглоры смотрят на редкие артефакты. – Вы не ошиблись. Но проходите, не стесняйтесь, весь дом в вашем распоряжении. Я живу очень уединенно, занимаю всего несколько комнат в левой башне и не буду вам мешать.
Хозяин дома настолько заинтересовал меня, что я снова сдвинул свою шапочку и успел ощутить глубокую печаль и безнадежность, властвовавшие в его душе. Однако лезть с первой минуты знакомства в личные дела и проблемы оказавшего нам гостеприимство дроу считал нетактичным и беспардонным, потому лишь молча поклонился и стоял, наблюдая за его придавленной каким-то горем спиной, пока старик не скрылся за углом здания.
А потом на меня обрушилась крепкая фигура Таилоса и принялась мять с энтузиазмом винодела.
– Хоть поздороваться по-настоящему! – рычал он шутливо, и вдруг в голосе прорвалась настоящая тревога: – Мэлин сказала, на вас напала нечисть?
– Просто не знаю, что с делать с этой девчонкой, – рассердился я, – чтобы держала язык за зубами. И выпороть нельзя, тут она, видите ли, принцесса!
– Ты хорошо сделал, – вдруг очень серьезно похвалил меня оборотень, – что взял ее в стаю. Теперь каждый из нас считается ее родственником и имеет право бросить вызов любому дроу, и не важно, насколько он знатен.
– В самом деле? – изумился я, вот уж никогда не предполагал, как много значит такой незначительный поступок.
– В самом, – насмешливо подтвердил он, – и вообще тебе пора учить законы оборотней. Идем посидим немного за праздничным столом, потом я сам начну тебе объяснять все по порядку с самого начала.
Вот это я влип! Услышав прозвеневшую в его голосе стальную категоричность, я сполна посочувствовал бастарде, так опасавшейся нотаций отчима. Теперь мне на своей шкуре придется испытать всю его настойчивость и непреклонность.
В первом зале было полутемно, но откуда-то сбоку доносился запах жареного мяса, веселый смех, гомон голосов, и я впервые за последние несколько дней вдруг почувствовал себя прежним маглором, свободным, беспечным и самоуверенным. Постоял, прикрыв глаза, с удовольствием впитывая в себя эти звуки, запахи, ощущение защищенности, и насмешливо ухмыльнулся.
Надо же, никогда раньше не думал, что именно этого мне будет так не хватать. И что именно от этого будет таять в тихой умиротворенности сердце.
И сразу же вспомнил, что далеко не всем дроу по нутру задуманное правителем и Гурандом и что совсем
