ощущая себя виноватыми и от души сочувствуя командиру, быстро попрощались и разошлись по домам.
Лея с улыбкой смотрела им вслед. Нет, она не завидовала тому, что их ждет отдых, а ее – работа. После гибели отца она больше всего боялась покоя и тишины, которая казалась ей слишком громкой, особенно в выпадавшие между дежурствами редкие дни отдыха.
Подумав о ежедневных обязанностях, девушка вновь с горечью вспомнила о том, что потребовал от нее правитель. Стиснув зубы, Лея застонала, покачала головой. Он теперь житья ей не даст, пока не добьется своего!
Перед глазами вновь предстала вчерашняя картина, словно навязчивый кошмар наяву.
Лея помнила свою тоску, когда, склонив голову, стояла посреди зала Суда перед вечно молодым черноволосым эмирими. Правитель смерил ее тогда жестким взглядом и властно положил руки на подлокотники украшенного резьбой трона, продолжая отчитывать ее, словно младенца. Хотя даже случайному свидетелю было очевидно, что это просто показательное выступление.
В зале никого, кроме них двоих, не было. Это искренне обрадовало Лею – свидетелей ее позора не будет! Она не особенно вслушивалась в велеречивые слова, но зато внимательно рассматривала древний трон темного дерева, пока Махуд пафосно вещал о ее несознательности.
Да, трон, в отличие от правителя, стоил ее внимания. Замечательная вещь, наследие великих предков. Его подножие было украшено массивными спиралями, но больше всего бросались в глаза подлокотники, выполненные в виде голов синих кошек, открывших пасти. Остальная часть была закрыта спиной Махуда, но, как помнила Лея, спинку украшали резные панели, изображающие Светлых Древних с дарами для Эмилера, над ними мастер вырезал парящих над горами туранов. Венчалась спинка двумя массивными шишками по краям. Сквозь мысли о мастерстве древних плотников пробился голос правителя:
– …Лея, уважая волю твоего отца, я не настаивал, потакая девичьей прихоти, но за сотню лет ты так и не выполнила свой долг! – Суровые слова гасились теплом высоких светлых древесных стен, оставаясь в этой обстановке чем-то инородным.
– Я знаю, – обессиленно вздохнула Лея, опустив взгляд на пол из ценного нетленного дерева. Про себя удивилась тому, как сильно сжалось сердце от его слов, а ведь она ожидала подобного с момента гибели отца в бою возле Вечной впадины. Теперь защищать Лею стало некому… Она растерянно оглядела пустой зал, прекрасно понимая, что речь властителя эмирими ничем хорошим для нее не закончится.
Правитель громко вздохнул, демонстрируя глубокую скорбь, и высокопарно продолжил:
– Все зрелые воины давно женаты, но есть много молодых, которым только предстоит воевать, – вот среди них ты и подберешь себе супруга!
Лею от этих слов покоробило.
– Они все – мои ученики! Нет! Даже думать противно! – Она замерла, с ужасом всматриваясь в снисходительно взиравшего на нее собеседника.
Махуд мерзко прищурился и поджал губы:
– Хорошо же. Моя жена родила мне двух наследников и больше не сможет, вот и будешь вместо нее! – Он ухмыльнулся. – Надеюсь, я по возрасту тебе подхожу?
Лея испуганно отпрянула и, забыв о должном уважении, выпалила:
– Вы с ума сошли?! Ваша жена… куда она денется?
– Она… она станет нянькой для принцев.
– Но такого беззакония никогда не было! Никогда! – Ее трясло от невыносимого отвращения. Девушка с ненавистью смотрела на правителя. Казалось, она готова была взорваться от гнева…
– Такого не было?! Так будет! – спокойно проговорил Махуд, равнодушно глядя ей в глаза. Обвел взглядом пустые кресла зала, эффектно откинулся назад, вальяжно устроив руки на подлокотниках, и сложил ладони у подбородка, с насмешкой наблюдая за ее метаниями.
– Вам такого не простят! – неуверенно прошептала Лея, сжав кулаки от напряжения.
– А кто не простит? – криво улыбнувшись, спросил древний эмирими с молодым лицом. – Молодые воины? Женщины? Дети?.. Кто восстанет против меня?!
Лея вздрогнула.
Действительно, в племени не осталось здоровых зрелых мужчин. Война забрала их первыми.
У Леи был большой потенциал: как маг она правителю практически ровня, но шла война… А кто в случае ее гибели возглавит лесных магов?! Как можно сеять раздор между своими в такое время?! Да и лэры не пощадят остатки ее народа… Сестра, племянники, маги – кто защитит их от врагов?!
Она никогда по-настоящему, чтобы это шло от сердца, не интересовалась войной и всем, что с ней связано. Но тщательно исполняла обязанности боевого командира и на самом деле воевала хорошо, имея за плечами опыт нескольких военных десятилетий. Отличный тактик, Лея также отчетливо понимала, что сейчас правителя заменить некем. Кто станет разрабатывать стратегию? Управлять эмирими? Таких в племени нет. Да и Махуд, как маг с тысячелетним опытом, мог знать много такого, что ей и не снилось! Без него не обойтись во время тяжелой многовековой войны… Нет. Она не станет сеять раздор в такое время!
Сломленная пониманием безвыходности своего положения, Лея поникла головой.
– Даю тебе два дня на размышления, – жестко продолжил правитель, недовольный холодной реакцией девушки.
– Я подумаю, – сдержанно отозвалась она, устремив взгляд на витое подножие трона, хотя и так было ясно, что выбора ей не оставили, поклонилась и убежала, спиной ощущая жадный взгляд Махуда.
У народов Эмилера были строгие законы нравственности, иначе не выжить в суровых условиях этого мира, и подобного абсурда, затеянного правителем, никто и никогда не знал! Ей и в страшном сне не могло привидеться то, что предложил он!
Минуя знакомые с детства дома, прижав клинок к бедру, Лея неслась по улицам, не отвечая на оклики друзей и пугая прохожих – боевой командир просто так не бегает! Теперь болтовни на год вперед будет!.. Около отчего дома она прислонилась лбом к дереву, посаженному отцом в день ее рождения, и расплакалась.
– Ну что мне делать? – вопрошала Лея с тоской. – Куда деваться? Как после всего этого смотреть в глаза ученикам или бойцам отряда, доверяющим моему слову как своему?
Неслышно ступая, на порог вышла младшая сестра Леи – Атем, счастливая жена и мать, так как ее муж и дети были живы. Сыновья – потому что очень молоды, а муж… Он после тяжелого ранения, не поддавшегося даже сильнейшей лечебной магии, навсегда остался хромым и в боевых операциях теперь не участвовал.
– Лея? Ты что?! Плачешь?! – Атем опешила. Она быстро подошла к Лее и, утешая ее, тонкими пальцами заправила выбившиеся из косы белые локоны. Наклонившись к сестре, шутливо спросила: – Ты так расстроилась потому, что завтра драгоценные племянники пойдут с тобой? Не переживай, если что, мы с Майтом за тебя заступимся. – И Атем участливо погладила Лею по голове.
Лея, повернувшись к сестре, сквозь слезы ей улыбнулась:
– Они что, правда идут со мной?
Атем, минуту помолчав, энергично поправила свои такие же пушистые белоснежные волосы и весело ответила:
– О, Создатель… И с кем я отправляю своих сокровищ! Ну и учительница! Ведет детей и даже не знает, что среди них два любимых племянника!
– Да. Ты права, я совсем погрязла в проблемах. – Лея поспешно прогнала тяжелые мысли, грустно вздохнула и слово в слово передала сестре разговор с правителем. Она не стеснялась слез, ведь сестренка единственная, перед кем Лея была сама собой, со всеми своими слабостями и страхами.
– Вот же тварь клыкастая! Чего задумал, подлец! – грязно выругалась Атем. А когда узнала о двух днях, в отчаянии уронила руки и печально покачала головой.
Лея, услышав неприличное выражение из уст сестры, кивнула, она и сама думала о Махуде не лучше. Клыкастыми у эмирими звали зеленокожих лэров, и это было серьезное оскорбление, так как у лесных магов клыков не было. И хотя Лея полностью разделяла гнев сестры, но, сколько ни злись, ничего не изменить. У нее остался один-единственный день, и все!
– Ладно, Тем, я пошла. Надо подготовиться к охоте, а не то опозорюсь перед Тремом и Кримом, а уж эти
