— Стоять! Еще шаг и я вынужден буду реагировать!
Может быть, в другой ситуации амбициозный офицер Внешнего Контроля и послушал бы. По крайней мере, попытался бы привлечь к решению проблемы местную администрацию. Как-никак, но у него в папке лежали документы, требующие оказывать полное содействие. И никто из местных чиновников не захотел бы оказаться потом под прицелом недобрых взглядов проверяющих, присланных для разбора инцидента. Но теплое солнце, море и желание покрасоваться в глазах начавшей скапливаться толпы за спиной сыграло с ним дурную шутку. Так и не разобравшись, кто пытается отобрать у него девочку, Корри попытался сдвинуться вправо, поближе к стойке с замершим чиновником, прикрывая живот крепко прижатой папкой. Но расслабленно стоявший до этого противник неуловимо сократил расстояние и врубил кулак в челюсть с такой ненавистью, что потерявший сознание офицер ВК полетел обмякшим кулем в стоящих за ним людей. Зеваки судорожно выдохнули, события помчались галопом.
— Внимание в зале! Нападение на офицера флота при исполнении!
Вполоборота замершему за стойкой Тайри:
— Господин офицер, прошу уведомить комендатуру о случившемся. Траш, Костяк — ждете прибытия караула и сдаете нападавшего туда!
Двое мужчин скользящими движениями достали из баулов легкие многозарядные люгеры и замерли рядом с распростертым телом.
— Аурип — ты возглавляешь группу и возвращаетесь на базу. Доложишь майору, что я только что оформил отпуск для сопровождения. Через неделю представлю подробный рапорт о происшедшем.
Шранг развернулся к девочке.
— Пчелка. Можно мне так тебя называть?
Маленькая девочка в мешковатом на худом тельце комбинезоне внимательно посмотрела на замерших вокруг взрослых. Большая часть людей в толпе с одобрением смотрела на конвоиров, на быстро собиравшихся в походную группу коллег ее нового друга. Заступившегося за нее. Не побоявшегося блестящей бляхи, перед хозяином которой начинали лебезить важные мужчины и женщины с официальными лицами, заполнившими ее дни с момента гибели отца.
— Можно, дядя Шранг. Ты можешь звать меня, как звал папа.
— Хорошо, малышка. Тогда пойдем в предстартовый блок. Там офицерская гостиница, пообедаем и будем готовиться к полету. Вечером у нас вылет. В твоем мешке что-то нужное есть?
— Нет. Игрушки мне брать не разрешили, там только чужая форма. И она мне большая.
— Ну и оставим его. Как все плохое. В подарок этому идиоту, посмевшему напасть на нас.
Спасатель с рефлексами убийцы спустил девочку на пол. Подхватил в одну руку свой баул, другой крепко взял Ларали за руку, и они не торопясь пошли к дальнему выходу. Вслед за двинувшимися с шутками крепкими ребятами, которые походили то ли на десантников, то ли на техников службы поддержки: жилистые, загорелые, с одинаковой легкостью отпускающие комплименты проходящим мимо девушкам и рискующие жизнью при высадке черту в пасть или приеме горящих истребителей после боя.
Через пять минут вызванный комендантский патруль забрал не пришедшего в себя молодого человека в пижонском легком костюме, чтобы сдать его в лазарет и завести дело о нападении на офицера флота при исполнении. Что влечет за собой понижение в звании или дисциплинарный срок в штрафной роте. Как решит трибунал.
— Привет, бродяга. Слышал, ты уже сегодня отличился.
— Здравствуй, мастер. Да, пришлось спасать свою шкуру от обезумевшего безопасника. Раньше они нас с орбиты расстреливали, крича «ни шагу назад». Теперь уже в толпе кидаются.
— Ну-ну.
Седой коротышка хитро улыбнулся и пригубил дымящийся травяной чай из огромной кружки. Издали мастера наладки поточных двигателей можно было принять за сказочного гнома: маленький, кряжистый, косолапящий вперевалку по огромному ангару с зажатой под мышкой кипой железок. Но стоило ему устроиться на любимом кресле под атмосферной плоскостью стоящего на приколе шатла, как он превращался в седовласого орангутанга. Не вставая с потертого сиденья умудрялся поставить чайник, заварить чай, накормить гостя сушеными сластями. И все это с чередой шуток-прибауток, замечая маленькими глазками все, что происходит вокруг.
— Говоришь, стервец сам на тебя набросился? Вот незадача, теперь ему не видать отгулов месяц- другой, не меньше.
— Увы, завтра его руководство прискачет к высоким адмиралам с подношениями и мерзавца выпнут обратно без каких-либо последствий. Обычный служивый за такое идет под трибунал и потом с полгода горбатится в штрафных.
— Сам знаешь, нам с небожителями с одной миски не есть.
Шранг аккуратно капнул пару капель меда на печенье и с удовольствием отправил все в рот.
— Ну и черт с ним, недоумком. Девочка хоть как?
— Спит. Я ее устроил у ребят с крейсера. Они здесь уж месяц на переподготовке. Мы ей подобрали хороший комбинезон у каптерщика, подогнали, шапочку теплую нашли. После обеда уложил спать, пусть отдохнет. С парнями она как за каменной стеной, кого угодно порвут. Вечером на орбитальную, оттуда на Гаршем. Пообщаюсь с судьями, надо будет бумаги оформить.
— Вряд ли успеешь, это три дня пути, вас перехватят раньше.
— Поживем — увидим. А пока за ее игрушками зашел да на мастерские взглянул.
Мастер нахмурил брови.
— Не веришь, что стенд сам рухнул?
— Его старый Штольц пересобирал. Старик не дурак выпить, но стакан брал в руки лишь когда работа сделана. Я скорее поверю, что ваш комбриг взяток с контрабандистов не берет, чем в ошибку Штольца.
Старик долил гостю чай и кивнул головой.
— Твоя правда. Когда это случилось, воронья слетелось — не перечесть. Штольца давно хотят задвинуть, он паре молодых и скорых не дает мастерскую под ремонт штатских яхт приспособить. Как говорит — сначала флот, потом шабашки. Вот поводом и воспользовались. Стенд глянули и разобрали побыстрее. Сейчас даже имперская комиссия концов не найдет. Но я тебе вот что скажу. Видишь — кукуаны под крышей?
Шранг сунул в рот очередную печенюшку, прожевал и допил остывший чай.
— Да. Местные карликовые обезьяны. Любят фрукты, овощи, железки не трогают. Вреда никакого.
— Точно. А еще они чужаков не любят. Так вот, как только беда стряслась, я в тот ремонтный бокс помчался. И на входе меня кукуаны гнильем забросали. Чуешь?
Спасатель задумался на минуту, потом недобро улыбнулся.
— Трост наверняка хвостатых прикармливал, все не в одиночестве с железяками возиться. Обезьяны очень осторожны, но на привычную форму могли купиться. И когда посторонний в одежде техника в бокс заходил, сунулись к нему. Лицо разглядели и испугались.
— Ага. Подумали, что их специально напугали.
— Точно, потому тебя и засыпали мусором.
— Я первым туда успел после аварии. Как датчики заорали, так и рванул. Выходит…
— Выходит, что со стендом кто-то повозился. Скорее всего — ранним утром, как сигнализацию сняли. Все подготовили и отправили Троста ремонтировать двигатель. По всему получается, что у кого-то зуб на него.
Старик грустно пожал плечами.
— Я уж голову сломал. Кому нужен механик с заштатной базы?
— Не волнуйся, мастер. Я раскопаю. А еще раскопаю, кому понадобилась его дочь. Эти ребята еще крепко пожалеют, что убили моего друга.
Шранг попрощался с мастером и пошел к космодрому, провожаемый встревоженными криками миниатюрных обезьян, скачущих в возбуждении под крышей слабо освещенного ремонтного ангара.
— Чиа, ты полный болван. Абсолютный. Непревзойденный.
