Повесит эполеты
Оставшимся страна.
И к чёрту амулеты, и стёрты имена…
А мы уходим рано,
Запутавшись в долгах —
С улыбкой д'Артаньяна, в ковбойских сапогах…
224.
И, миражом пустыни
Сражённый наповал,
Иду, как по трясине, по чьим-то головам!
Иду — как старый мальчик,
Куда глаза глядят…
…Я вовсе не обманщик — я Киплинга солдат…(1.)
Талер прикрыл ладонью струны гитары и улыбнулся, глядя на слушателей. Неподалёку фыркали кони; чей-то мужской голос произнёс: "Ну что ты, пой ещё!"
— Ещё? — Талер чуть повернулся в ту сторону. — Могу и ещё… Кто-нибудь знает песню "Яблочко"? — это он спросил уже у мальчишек и девчонок у огня.
— Ну, вроде бы слышали, — сказал Макс неуверенно. А Маша пропела чуть смущённо:
— Эх, яблочко, куды котисься… Там дальше неприлично.
— Угу, — кивнул Талер. — Олег. Олег, я тебе.
Олег поднял глаза от огня:
— Да? — удивился он.
— Ворона кума, проверка связи… — засмеялся Талер. И посерьёзнел мгновенно: — Вообще-то я всем. Но тебе — в особенности. В общем — эпиграф.
Мы ехали шагом, мы мчались в боях,
Мы "Яблочко"-песню держали в зубах,
Ах, песенку эту доныне хранит
Трава молодая — степной малахит… — он вздохнул. — Эти стихи Светлова(2.). А теперь — собственно песня…
К ночи смелели смрадные бесы, день умирал в пыли,
Тьма подступала враз с четырех сторон.
Здесь бы в клинки, да "Яблочко"-песню в мертвые ковыли
Выронил обеззубевший эскадрон.
Здесь бы в клинки, да "Яблочко"-песню в мертвые ковыли
Выронил обеззубевший эскадрон… — повторил он, и такой тоской резануло от этих полупонятных слов, что Олег невольно сжал кулаки…
— Нынче солдату худо без песни, годы его горьки,
Хитрая сволочь-старость свое взяла…
Внучка солдата выбрала "Пепси"; выскользнув из руки,
Медная кружка падает со стола…
Интересно, подумал Олег, что слышат американцы? Они тоже притихли, у них блестят глаза… Может быть, такие песни есть и у них — просто их не поют?
— Он пролетарий, он пролетает, но свысока видней,
Как по степи весенней, дробя гранит,
Прет малахит-трава молодая, та, что до наших дней
Песню его потерянную хранит…
Талер вдруг негромко рассмеялся, не переставая играть, подмигнул Олегу и повысил голос:
— И в этом корни надежды, источник верного знанья,
Что Билли Гейтс(3.) не канает супротив Че Гевары(4.)!
Что скоро новых мальчишек разбудят новые песни,
Поднимут новые крылья, алые крылья.
1. Стихи Ю.Кукина. 2. СВЕТЛОВ Михаил Аркадьевич (1903-64), русский поэт, драматург. Стихи отмечены романтическим восприятием событий Гражданской войны, комсомольской юности ("Гренада", "Рабфаковке", "Песня о Каховке"). 3. ГЕЙТС Билл, американский предприниматель и изобретатель в области электронно-вычислительной техники, председатель и исполнительный директор ведущей компании в мире в области программного обеспечения Microsoft. Символ успеха и предприимчивости, "знамя" капиталистического мира — бездушный и бесчестный деляга, наживший миллиарды на краже изобретений, махинациях и подкупах. 4. ГЕВАРА Эрнесто (полностью Эрнесто Че Гевара де ла Серна), латиноамериканский революционер, команданте Кубинской революции 1959 года. Родился в Аргентине, участник повстанческой войны против диктатуры Фульхенсио Батисты на Кубе. В 1959–1961 годах президент Национального банка Кубы, с 1961 года министр национальной промышленности. Но, не желая превращаться в высокопоставленного клерка и искренне веря в победу революции во всей Америке, в 1965 году покинул Кубу для участия в революционном движении народов Южной Америки. В 1966–1967 руководил партизанским движением в Боливии; раненый и предельно истощённый, захвачен в плен наёмниками США и зверски убит.
225.
Видит он сверху, как на восходе с целью купить табак,
Выдубив душу в недрах судьбы иной,
Входит в деревню огненный ходя с лаем цепных собак,
Ветром и алыми крыльями за спиной.
А рыжему Яшке снятся те крылья дюжину лет подряд,
А от роду Яшке те же двенадцать лет,
Веку — двенадцать, звездам — двенадцать — тем, что над ним горят,
В целой вселенной мира моложе нет!
Под волосами тлеет на коже Яшкиной головы
Злой иероглиф вечного "Почему?"
Ждет паренька, дождаться не может, песня степной травы —
"Яблочко", адресованное ему!
И верят в рыжего Яшке его нездешние страны,
Его свирепые струны, что сыграют, как надо.
Его шальные дельфины, что танцуют в Гольфстриме,
Его алые крылья, алые крылья.(1.)…
…Его алые крылья, алые крылья…
…Развалины стены были невысокими и почти не поднимались над ковылём. Из-за этого казалось, что мальчишки волшебно-невесомо сидят прямо на раскачивающихся метёлках.
— Ты кто? — спросил Олег, постукивая пяткой по грубой каменной кладке.
— Талер, — пожал плечами музыкант.
— Я… — Олег подумал. — Я раньше слышал, как ты поёшь. Песни, тут, в степи… Они ведь твои? Которые в воздухе?
— Мои, — Талер улыбнулся. — Я их просто дарю тем, кто может подарить их другим людям.
— Бог диктует — я пишу… — пробормотал Олег. И решился: — Ты — бог?
Глаза Талера стали изумлёнными. Потом он засмеялся — искренне, взхахлёб, чуть откинув голову.
— Нет, я не бог… — он покачал головой. — Придумаешь тоже…
— Но ведь ты не человек?
— Человек.
