татары сильно его беспокоили – удастся ли им осуществить задуманное князем. Меншиков пригласил к себе Золотарева, сначала хотел его отправить вновь на воздушный шар, но передумал, уж лучше пусть он будет адъютантом, чем наблюдателем, тем более, что сейчас ничего не разглядеть.
В том, что вот-вот образуется брешь в стене, и дерево загорится, Андрей ни сколько не сомневался. Все шло к тому, что город через каких-то полтора часа падет. Драгуны и преображенцы ворвутся в образовавшийся проход и тогда начнется. Когда до них с Меншиковым донеслась стрельба в крепости, они с князем не придали этому значения. Казаки не являлись приверженцами дисциплины, но затем шум по ту сторону стен прекратился. В Конотопских воротах, около образовавшейся несколько минут назад бреши, появился человек с белой тряпицей в руках. Граф посмотрел в подзорную трубу и обомлел. В проеме стоял Палий.
– Парламентер, – молвил Золотарев.
– Вижу!
– Боюсь, что дальше обстреливать крепость не стоит…
– Это еще почему? – удивился Меншиков.
– У меня такое ощущение, что город Батурин сдается, а полковник Чечель и саксонец арестованы.
– С чего ты это взял, граф.
– А ты князь взгляни. Сделай милость.
Меншиков посмотрел в подзорную трубу.
– Ну, и? – Проговорил он.
– Человек, что сейчас машет полотном, пришел в прошлом месяце со мной. Думаю, им удалось найти в городе людей преданных государю.
В том, что эстонец оказался прав Александр Данилович убедился через несколько минут, когда казак в сопровождении двух гвардейцев предстал перед светлыми очами русского полководца.
– Город сдался, ваше сиятельство, – проговорил Палий, протягивая ключ на бархатной подушке.
Меншиков взял его в руки с минуту вертел и потом запихнул за пазуху.
– А, не ловушка? – Спросил князь, обращаясь к Золотареву.
– А зачем?
– И то верно. Он, – Александр Данилович взглянул на казака, – шельмец меня уже не один раз убить мог. Эй, – крикнул он денщику, – принеси штоф хлебного вина храбрецу.
Вскоре Меншиков, Золотарев да Мишка Голицын вошли в «царские палаты» гетмана. Полковник Чечель, закрыв лицо руками, сидел на лавке.
– Вот все и закончилось, господин полковник, – проговорил Меншиков. – Скажите спасибо казакам, что те вовремя нас остановили. Город вот-вот бы пал, а удержать солдат, увы, вряд ли смог.
– Вам тоже город не удержать, – молвил Дмитрий Васильевич. – Вы же видите, как ненадежны ее жители. Предавшие два раза они могут придать и в третий.
– Тогда, мне просто не останется ничего иного, как сжечь его! Забрать пушки, продовольствие и сжечь!
– Я не думаю, что это понадобится, – сказал вдруг молчавший Закати-Губа.
– А вы кто? – спросил светлейший князь.
– Позвольте преставиться – полковник казачьего войска Мосий Закати-Губа.
Меншиков подошел к нему и оглядел с ног до головы.
– Хорош, ох, хорош. Так это ты все это?
– Мои люди.
– Скромен, шельмец. Город со своими хлопцами отстоять сможешь?
– Смогу.
– Верю, – согласился Меншиков, – верю. Да вот только считаю, что тебе надо еще полк Преображенцев дать. Ненадолго конечно, а хотя бы на время. Лишь бы Карл передумал город брать. Вот только есть у меня одно условие, – проговорил Александр Данилович.
На секунду у собравшихся здесь людей вдруг возникло ощущение, что вот-вот разразится гроза.
– Какое? – Спросил полковник, и Андрей заметил, как у того рука скользнула к сабле.
– Человека своего поставить над вами. Временно конечно. Человек сей опытный и одну осаду уже выдержал.
Граф понял, что Меншиков говорит сейчас о нем. Вот только похвалиться успешной обороной эстонец не мог. Если бы тогда, год назад не пришла помощь в лице драгун Александра Даниловича, еще не известно стоял бы он сейчас тут.
– Вот его, – проговорил светлейший и показал рукой на графа.
Тут же к казаку подошли Палий и Нечес. Последний, что-то прошептал на ухо полковника и Мосий улыбнулся.
– Добре, – проговорил Закати-Губа. Затем взглянул на Чечеля и спросил, – а с этим, что делать будешь?
Меншиков вновь посмотрел на Дмитрия Васильевича.
– С этим? Так пусть государь сам решает, что с этим делать.
Он махнул рукой драгунам.
– Связать его и в лагерь, – приказал Александр Данилович.
Пятого ноября пришло письмо от государя. Меншиков пригласил к себе Андрея и велел зачитать тому текст послания.
Петр писал, что по донесениям разведки Карл, со своим войском движется к Батурину. Ежели Меншиков сможет удержать город, то он должен это сделать, ежели нет, то обязан взяв всю артиллерию, что есть в бывшей гетманской столице и припасы вывезти часть захваченного в город Глухов (именно там предполагалась с этого времени нахождение новой столицы гетмана), а вторую в Севск, а сам Батурин – сжечь.
«Изволь управляться не мешкав, ибо неприятель уже вчерась реку совсем перешел, и сегодня чаю будет маршировать к вам».
– Ну, – поинтересовался князь, когда Андрей закончил читать, – сможем мы удержать город?
– Сможем.
– Вот и я думаю. Обломает себе зубы Карлус об этот город.
Теперь оставалось только ждать, когда неприятель подойдет к стенам города.
– Значит так, – предложил Меншиков, – пока я тут – главный. Мне и переговоры по поводу сдачи города вести. Тебе же Андрей предлагаю поднять в небо Андлар. Может быть, увидев его, Карлус передумает и уведет войска, как это произошло у Стародуба.
Золотарев в этом сомневался. Не такой человек шведский монарх, чтобы при виде воздушного шара отказаться от своих намерений. Тут должно произойти что-то непредвиденное. Андрей покинул зал и вышел на улицу.
Сегодня погода играла на руку русским. Прохладно, но в небе ни облачка. Граф покинул замок и направился на майдан, где сейчас был воздушный шар. Два казака дежурили у Андлара, вместо гвардейцев. Таким образом, Андрей дал понять батуринцам, что полностью им доверяет. Полковник Закати-Губа выделил Буревестнику (такую кличку получил Золотарев в благодарность от казаков) самых лучших.
Казаки, примостившись на бревне, курили. Завидев Андрея поднялись и направились к шару. Из церкви вышел батюшка, подошел к графу. Благословил на полет. Золотарев перекрестился и забрался в корзину.
– Отпускай, – приказал он казакам.
Те отвязали веревки державшие шар у земли и стали потихонечку стравливать канат. Андлар устремился в небо, оставляя позади купол собора. Когда подъем прекратился, Андрей вытащил из сумки подзорную трубу и стал оглядывать окрестности.
Вот городской замок, Меншиков прогуливался во дворе и курил. Нервничал. На стенах суета. Доносятся крики. Готовятся вовсю к осаде. Андрей посмотрел в ту сторону, откуда, по мнению Петра, должны были двигаться шведы.
Вон они синие мундиры. Шагают строем, да вот только как-то не бодро. Уставшие и, по всей
