Город горел, следовало уходить как можно скорее. И они пошли к северной заставе, где их уже ждали Дуарте, Билли и французские капитаны со всей тортугской бандой… К слову, Жозе воспринял скоропалительное замужество Галки не то чтобы совсем уж спокойно, но без драматических последствий. Только и сказал ей: «Я давно приметил, что этот холодный красавчик с тебя глаз не сводит. Надо же: ждал целый год… Ну да ладно, чего уж там. За меня бы ты всё равно не пошла». «Я – капитан, – ответила ему Галка. – Ты бы мне этого никогда не простил». Теперь они чувствовали себя кораблями, чьи курсы, будучи параллельными, никогда не пересекутся. И оба решили, что это к лучшему. Раз ничего не начиналось, нечему и заканчиваться… Последний взгляд назад, с горки. С той самой, с которой Бертье, помнится, обстреливал испанские батареи. Теперь был виден не только дым. Кое-где вырывались оранжево-алые языки пламени, взлетали тучи искр – это обрушивались кровли горящих домов. Панама, многие десятилетия слывшая жемчужиной Мэйна, превращалась в груду углей. Галка не знала, будет ли новый город, построенный на пепелище, лучше старого. Знала только, что это рано или поздно произойдёт. И в этой истории – гораздо раньше, чем в том варианте, который знала она. Потому что был спасён главный ингредиент, на котором поднимется любой город: люди. Они вернутся и отстроятся. Лишь бы не нашёлся второй Морган…
Обратный путь, Говорят, всегда короче. Может, и так. На этот раз их не преследовали невидимые в лесу индейцы, не устраивали засад испанцы. Но пираты тащили с собой немало вьючных животных, нагруженных по самое не хочу, и вели несколько сотен захваченных в Панаме негров-рабов. Рабы – тоже товар, который можно выгодно продать. Продуктов теперь взяли с собой столько, что хватало устраивать каждый вечер знатные пирушки. Случись тут после одной такой попойки хоть один испанский отряд, и Морган бы никогда не вернулся в Чагрес. Но, во-первых, испанцев поблизости не наблюдалось, индейцы тихо сидели по своим лесным схронам, а группы охранения по-прежнему исполняли свои прямые обязанности. Потому через восемь дней, утром двенадцатого февраля 1671 года, передовой отряд пиратов показался в виду крепости Чагрес.
Вот теперь Галка сказала себе: всё. Теперь, подруга, ты сама себе не принадлежишь. Слишком многое сейчас от тебя зависит.
Когда же можно будет скомандовать кораблю истории: «Поворот оверштаг»? Да и доведётся ли?
12
Представьте, что вы – пиратский адмирал. Представьте, что дали одному из своих ближайших подручных приказ любой ценой захватить контроль над важнейшей тыловой крепостью и прибрать к рукам самый большой корабль эскадры, вам не принадлежащий. Представили? Очень хорошо. А теперь представьте, какое лицо было у Моргана, когда встречать его вышел Старый Жак, который, по идее, уже недели две как должен был беседовать с чертями в аду. И, что самое интересное, нигде не было видно ни Бредли, ни его головорезов. Тем не менее Морган сделал вид, будто всё идёт как нужно. Разве что поинтересовался у старого пирата, куда он подевал его капитана.
– Куда я его подевал, спрашиваете? – хмыкнул Жак. – В подвал. Вздумал подбивать гарнизон к бунту, так я его живенько в оборот взял. Теперь сидит тихо, как мышь под веником.
– Ну и правильно сделал, дядюшка, – кивнула Галка, едва сдерживавшая желание рассмеяться. – Хотя бунт в военное время вообще-то висельное дело.
– Я оценил ваше благородство, – ответ Моргана был с «двойным дном». – А теперь, комендант Сабинье, отдайте мне моего капитана. С него я сам спрошу.
Делать нечего, пришлось Старому Жаку отдавать Бредли со товарищи. Как бы ни хотелось повесить их на просушку, Морган – это Морган. Хотя кое-кто даже из его капитанов уже с большей охотой посматривал в сторону адмирала Тортуги. Мол, видно, правду говорят, с этой девчонкой удача. Более радостной новостью для боцмана стала новость о том, что «дочка» наконец-то нашла себе мужа. Да не на стороне, а из своих. Даже хотел устроить по этому поводу гулянку, но Эшби с Галкой отговорили.
– В Кайонне нагуляемся, – негромко сказала ему девушка. – Сейчас каждая минутка на счету, зевать нельзя.
Что же до Владика, то его новость о смене семейного положения «сестры» оставила равнодушным. Мол, ну и ладно, живите себе. Это было несколько странновато. Галка вызвала «брата» на откровенность.
– Сам не понимаю, что происходит, – после довольно долгого молчания ответил Владик. Регулярные упражнения с абордажной саблей явно пошли ему на пользу. Теперь это был не избалованный VIP-сынок, а молодой мужчина. Он даже начал избавляться от мажорской манерности, которая так нравилась блондинкам из их района, зато набрался от пиратов вредных привычек вроде питья рома, способности цветасто выражаться и азартно играть. – Нигде не чувствовал себя по-настоящему дома, на
– Ну, брат, тогда поздравляю с морской болезнью в лучшем смысле этого слова, – без иронии сказала Галка. – Дядька Жак прав, из тебя получится классный моряк.
– Когда это ещё будет…
– Слушай, Влад, чё-то ты мне не нравишься. Колись, что стряслось?
– Да ничего.
– Блин, ты кого хочешь обмануть, Владик? Меня, что ли? Говори, в чём дело?
– Морган этот… Слушай, он часом голубизной не страдает? Поймал меня сегодня на дворе, с полминуты поразглядывал. Потом говорит: «Так это и есть брат знаменитой мисс Спарроу?» «Вам-то что?» – спрашиваю. А он засмеялся так странно. «Брат и сестра, а такие разные, – говорит. – Иди, парень. Мы ещё побеседуем».
– Так, – Галка мгновенно подобралась. – Быстро на «Гардарику», и чтобы ноги твоей на этом берегу больше не было.
– Думаешь, он собрался тебя шантажировать? – испугался Владик.
– Быстро, Влад. И тихо, чтоб никто ничего не заметил, – Галка испугалась не меньше, только, в отличие от него, этого не показывала. – А то мне как-то влом разводить тут антитеррористическую деятельность. Понял?
– Понял…
Обезопасив таким образом Владика – а Морган и в самом деле мог пойти на захват заложника ради выкупа кораблём, – Галка принялась косвенно, обиняками выспрашивать парней о ситуации в крепости и за её пределами. Любая мелочь могла оказаться значимой. А на следующий день она потребовала созвать всех капитанов и произвести раздел добычи согласно договору. Для Моргана это оказалось неприятной неожиданностью. Тем не менее девчонка действовала согласно пиратским законам, и возразить было нечего. Единственное, чего смог добиться адмирал, так это постепенного, не единовременного раздела. Мол, давайте сейчас поделим небольшую часть, а остальное – уже на острове Ваш. Это устроило всех без исключения, даже Галку. И весь день пираты делили первую партию наличности. Одна доля составила около десяти английских фунтов – неплохие деньги по тем временам. Капитаны и офицеры получили куда больше, а особо отличившиеся из них вовсе могли теперь считать себя состоятельными людьми. А ведь были ещё не оценены и не поделены сваленные в подвалах крепости золотые и серебряные изделия, украшения, драгоценные камни, жемчуг, дорогая посуда, золотые и позолоченные статуи святых, церковная утварь, всяческие ткани и припасы и так далее. Рабов решили продать на Французской Эспаньоле, и деньги, вырученные от их продажи, поделить уже там. Словом, крепость Чагрес пусть ненадолго, но стала пиратским раем.
А вечером Морган вызвал девушку к себе.
Вообще-то, ему не следовало напиваться перед таким разговором, но он всё же напился. Только не все знали, что он и пьяный соображал лучше иного трезвенника. Галка знала. Она всегда старалась узнавать об интересующих её персонах как можно больше подробностей, что всегда давало ей какую-то фору при личном общении. Адмирал, вопреки обыкновению, пригласил её присесть.
