– Потому как вы, по сути, являетесь уникальным человеком. Согласно некоторым исследованиям, к коим приложил руку и ваш покорный слуга, несколько тысячелетий назад люди были двурукими.
– Ну… я что-то читал, – неопределённо протянул Сева, а сам припомнил, как корреспондент из какой-то столичной газеты упоминал об этом, и всё почему-то называл его то ли загадкой эволюции, то ли ошибкой.
– Видите ли, – продолжал старик, – когда-то у людей не было одной руки, скорее всего нижней правой… Рук было две, и были они симметричны. А после наступил Пустой Век. Вы слышали о нём? Такое название дали ему неслучайно: не сохранилось ничего, ни одного документа, ни одной вещи, ни одной кости – ни человека, ни животного, ни-че-го. Представляете, целых сто лет – и пусто, пшик! – старик развёл руками. – Что произошло? Ядерная катастрофа? Потоп? Пожар? Космическая чума? Нашествие матрицы? Неизвестно. Об этом периоде ничего неизвестно. Абсолютно.
Вид у Льва Александровича был такой горестный, что Сева невольно посочувствовал ему.
– Так это правда, что люди когда-то были двурукими? – искренне изумился он.
– Да, вы же помните, какую произвёл сенсацию найденный на раскопках в Сибири человеческий скелет, свидетельствующий, что у наших предков было по две, понимаете, две руки? Ой, простите, вас же ещё тогда на свете не было… Правда, до сих пор, уже на протяжении тридцати с лишним лет, учёные ведут спор, была ли у этого скелета ещё одна конечность или нет… Мол, утеряна при захоронении… Чушь! Вы бы знали, сколько разной мути я прочитал по этой теме, – Лев Александрович скривился, будто от зубной боли.
– И почему же тогда люди вдруг стали трёхрукими? – продолжал удивляться Сева.
– Так захотела сама природа. Система качественно изменилась, сохраняя эволюционный фронт развития своего…
– Простите, не понял?
– Фронт эволюции – это способность некоей системы проявлять адаптивные свойства по отношению к изменениям среды, – старик пожал плечами, мол, что тут непонятного? – Другими словами, развитие цивилизации привело к тому, что людям необходимо было стать трёхрукими, например, чтобы управлять той же воздухокрылой машиной, или выполнять больше работы одновременно, – возможно, людям просто стало мало двух рук, вот и всё.
Сева потрясённо молчал. Это было удивительно, непонятно, но что-то его беспокоило…
– Постойте! – воскликнул Сева, – а как же Бог? Ведь Бог же трёхрук?! «… И создал Бог по образу и подобию своему…» – припомнил он строки.
Лев Александрович откинулся на спинку дивана и заулыбался. Повертел пустой бокальчик из-под коньяка, про который они забыли, увлёкшись беседой.
Севе даже показалось, что старик только и ждал этого вопроса, чтобы поделиться сногсшибательной, необыкновенной, изумляющей новостью.
Так оно и вышло.
– Для вас это будет как откровение, – доверительно сообщил Севе старик. – Но на всех старинных иконах, которые имел я возможность изучить, третья рука… дорисована! На единственной картине, которая дошла до нас с древних времён, изображена милая, улыбающаяся девушка… Но на этом полуистлевшем полотне невозможно определить, сколько у неё рук. Да и экспертов почему-то больше волнует её улыбка, – старик раздражённо передёрнул плечами.
– Постойте… – Сева от волнения даже привстал с уютного дивана. – Так я, в какой-то мере, ошибка эволюции?
Лев Александрович смерил его то ли полувопросительным, то ли полуснисходительным взглядом.
– Вот мы и подходим к самому интересному, – мягко начал он, глядя на Севу, как удав на кролика, – вы сам себя считаете ущербным или, попросту, инвалидом?
Сева задумался. Говоря искренне, он никогда не считал себя неполноценным, и если бы ещё об этом не напоминали окружающие, да и пустая графа категории «F» в водительских правах…
– Нет, в принципе, нет, – честно ответил он.
– Так вот что я вам скажу, – повёл дальше старик. – Третья рука, которая асимметричная, – есть ненужный отросток и, по сути, она абсолютно бесполезна в работе.
– Ну, я бы не сказал, – осторожно протянул Сева, вспомнив, как бешено завидовал Косте, компьютерщику с автостанции, когда тот, яростно стуча пальцами двух рук по клавиатуре, в третьей держал чашку с горячим кофе и время от времени прикладывался к ней.
– Взгляните на проблему с другой стороны: скажите, а вам не кажется что третья рука как бы лишняя, и даже, в каком-то смысле уродлива?
Сева вспомнил Эллочку с изящными руками и наманикюренными пальчиками, и покачал головой.
– Скажите, – осторожно начал он. – А как же воздухокрылки? Ведь их тяжело водить без помощи третьей руки?
Старик глянул на него блестящими глазами.
– Но вы же водите машину?
С этим не поспоришь. Но Сева не хотел сдаваться.
– Но ведь все люди имеют по три руки! Все! Как же это может быть уродливо? Вернее предположить, что уродлив, по сути, я, – Сева вздохнул, вспомнив о прекрасной Эллочке.
Лев Александрович резко встал.
– Прошу за мной, – сказал он, пугая Севу безумным, сияющим взглядом.
… В подвальном помещении, несмотря на простор, было сухо и тепло. Старик захватил с собой старинный решётчатый фонарь, отбрасывающий таинственные блики на стены: Сева окончательно заинтриговался.
– Вот она, моя красавица, – тихо произнёс старик.
Перед ними, на небольшом возвышении, накрытом тёмной бархатной тканью, стояла картина. Полотно было очень старое, покрытое мелкой сетью трещин: краска поблекла и в некоторых местах облупилась. Но всё равно можно было разобрать, что на полотне изображена красивая обнаженная женщина с длинными, развевающимися волосами. Кроткий взгляд, золотистые пряди, молочно-розовое тело, изящные руки разведены в стороны… Женщина была двурука.
По возвращении в комнату Сева ещё долго не мог прийти в себя. Если бы не отсутствие третьей руки, женщина с картины могла бы считаться истинной красавицей. А может действительно, ну её, третью руку?
– Вижу, вы потрясены моей тайной? – сказал старик, чрезвычайно польщённый Севиным изумлением. – Честно говоря, я удостоился внимания секретных служб именно из-за неё, моей красавицы. Вы видите, насколько прекрасно человеческое тело с древней картины? Всё в нём симметрично: и руки, и ноги… Гармония.
Сева признался себе, что старик прав: женщина с картины действительно была прекрасна.
– Так что же получается, весь мир… – начал Сева оформлять свою мысль, но старик сам закончил за него:
– Произошла ошибка эволюции. Чудовищная ошибка. Можно даже предположить, молодой человек, что Вы – единственный нормальный человек на Земле. Или, правильнее сказать, человек сопротивляющийся. Однако я думаю, что двуруких людей будет всё больше. Природа осознаёт ошибку и стремится её исправить. Вы слышали о племени двуруких людей в Африке? Три десятка человек. Впрочем, не слышали, такую информацию не афишируют. Кроме того, окружающая среда также эволюционирует…
– Качественно изменяется? – поддержал Сева с умным видом.
– Да, – улыбнулся Лев Александрович. – Атмосфера становится всё более уплотнённой и не надо удивляться, что в какой-то период большие птицы, к примеру, страусы, смогут летать. Понимаете, воздушная жизнь становится всё более осваиваемой, давление биосферы по прогнозам учёных может достигнуть восьми-девяти атмосфер через какую-то тысячу лет, представляете?! Вы понимаете, что это значит, молодой человек?
– Ну, приблизительно…
– Люди смогут летать!
«Безумный старик, – восхитился Сева. – И главное, он верит, во что говорит!»
– Ну, знаете… крылья – это уже слишком, – осторожно сказал он. – Ещё в существование двуруких людей я, хм, могу поверить, но в крылатых людей…
– Вы знаете, – перебил его старик, – факт, что Солнце светит день за днём, ничего не доказывает, что оно будет делать это завтра. Сегодня – люди трёхруки, а завтра – неизвестно.
… Прошёл несколько недель с того дня, как Сева был в гостях у Льва Александровича. Старик попросил никому не говорить о местонахождении его дома, сказал, что сейчас вынужден скрываться, но обещал дать о себе знать. К Севе на мойку приходили какие-то двое в чёрном. Они долго расспрашивали его о Льве Александровиче, подозрительно держа нижние руки в карманах пиджака. Но Сева знал, что им отвечать: после стычки на мойке сумасшедший старик выкинул его за городом, и бедному заложнику пришлось долго добираться обратно.
На автостанции Сева прослыл героем, особенно после истории собственного сочинения, как он храбро вёл себя в плену у злостного маньяка-террориста. Эллочка стала к нему более благосклонна и даже разрешила пригласить себя на свидание.
Однако настоящий фурор произвёло появление сверкающе-серебристой воздухокрылки класса «Тайфун-Х», последней модели, с аккуратным строгим бантом на капоте и маленькой запиской:
«Красота в симметрии». И ещё, мелким почерком:
«Залетай в четвёртое управление ВПС, спроси Михаила Сергеевича Подецкого. Он тебя ждёт».
…На следующее утро, вылетая из испытательного аэродрома, принадлежащего ВПС, с водительскими правами, где наконец-то стояла отметка в графе категории «F», Сева радостно думал, как сегодня вечером прокатит с ветерком красавицу Эллочку, которая всё более благоволила к нему.
Сева был счастлив.
…Кто знает, как красиво в горах, поймёт, сколь потрясающий вид открывается с самой вершины. Стоишь на самом краю обрыва и с пугающей смелостью смотришь вниз, раскинув руки: эх, и красотища вокруг!
Так же думали двое, оказавшиеся здесь, на самом верху скалы – на небольшом плоском выступе. И думали они так же, как и мы, и также наслаждались неизмеримой силой красоты вокруг.
Но у этих двоих имелись крылья. И были это люди.
Они сидели на каменном выступе, свесив ноги вниз: их крылья устало обмякли за спиной, словно безвольные полоски ткани, но лица людей казались счастливыми и умиротворенными. Их взгляды скользили по безбрежным равнинам, изгибам горных хребтов, мерцающим островкам далёкой воды…
– Красиво! – выдохнул старший человек, лицо которого уже избороздила сеть мелких морщин.
Младший кивнул, вяло помахивая крыльями.
– Представляешь, а вдруг когда-то люди только ходили по земле и не умели летать?
