приоткрыть глаза. – Двадцати золотых хватит?
– Не продается… – лениво бросил Длинные Руки и, отпив вина из стоящего рядом кубка, приготовился было снова закемарить.
– Двадцать пять! – не унимался не отрывающий от пса взгляда мужик. – Никогда не видел такого мощного зверя! Двадцать пять полновесных золотых! Это безумно много, ты понимаешь?
– И как ты себе представляешь этот процесс? – ухмыльнулся Мерион. – По–твоему, пес вот так вот просто пойдет с тобой рядом, бросив своего хозяина, как только ты передашь мне деньги?
– Конечно нет! – засиял воодушевленный таким началом разговора собеседник. – Но если ты пойдешь со мной на мой корабль и подождешь там до утра, то после того, как мы отплывем, ему просто некуда будет деваться… А за полгода плавания он ко мне привыкнет…
– У тебя есть корабль? – заинтересовался Наставник. – Или ты там служишь?
– Я сказал на ной корабль, – гордо повторил «покупатель». – Моя посудина – далеко не самая последняя на всем Западном побережье. Мало кто угонится за моей «Сиреной», когда она идет на всех парусах…
– Че за кораблик? – спросил Мерион.
– Бригантина! – усмехнулся в усы мужичок. – А что, ты в них разбираешься?
– Ну как тебе сказать? У твоей лоханки должно быть две мачты. На передней – фок–мачте – прямые паруса, на грот–мачте – косые… В общем, легкое и быстрое судно. На таком не должно быть страшно плавать…
– Страшно? Да я и моя команда не боимся никого и ничего! – взвился капитан. – Да ты знаешь, куда мы только не ходили?
– Слушал я ваши байки… – усмехнулся Длинные Руки. – Да вот как доходит дело до конкретики, большинство сразу в кусты…
– Какие кусты в море? И я не бегаю от предложений!
– Да вот я полдня ищу храбреца, способного сходить до Черной скалы… и все боятся! – скорчив презрительную гримасу, буркнул Наставник. – А ведь с начала разговора они такие храбрые, каких свет не видывал…
– Остров Черной Скалы? – тут же угас капитан. – Так туда идти недалеко. И не опасно… Просто… Ну не принято после Турнира…
– Да все ваши отговорки я уже слышал… Скажите честно – страшно… И я даже смеяться не буду… Куплю вон лодку с куском тряпки, поставлю парус и спокойненько дойду до этого клочка земли сам… А вы будете ездить по ушам тем, кто о море ничего не понимает…
– Да я и к Черной Скале сходить могу! И к Клыку Дракона! Меня еще никто не называл трусом! – взвился со скамьи незадачливый покупатель.
– Да я, в общем, и не называл… – пожал плечами Мерион. – Просто желающих идти к Клыку Дракона найти нереально, поэтому о нем можно рассказывать байки сколько угодно… А Черная Скала – рядом. Можно и проверить…
– Да… пожалуйста! Да… Сейчас же… Спорим? На пса?! – завопил задетый за живое мужик.
– Пес – не продается… Он вообще не мой… Идет рядом к хозяйке… Про Беату Коррин слышал?
– Побожись… – восхитился капитан. – Это собака первой победительницы Меча Террена? Кто же о ней не слышал?!
– Угу… Ее… А я – ее родственник… И Ольгерда Коррина… решил вот их навестить…
– Так тебя не пустят… Говорят, что те, кто решил пройти обучение в Академии, целый год не выходят из здания… – глядя на нас округлившимися глазами, страшным шепотом заговорил капитан. – Говорят, что их там обращают в нелюдей жутким колдовством… Я в том году возил с острова выпускников – они могут такое, что и не снилось нормальному человеку! Чуют яд, видят сквозь стены, убивают взглядом…
– Да мне плевать, чему их там учат… – хохотнул Наставник. – Мне собаку надо доставить… А то почти ничего не ест, бедняга…
– Как это ничего? А половина стола, которую он уничтожил?
– Да что там было–то, той еды… Кстати, винцо тут неплохое… Выпьешь со мной? – Пододвинув к ошалело глядящему на Хмурого капитану почти полный кувшин ламаркского, Длинные Руки ласково потрепал пса по холке и зачем–то отвесил мне легкий подзатыльник.
– Иди, бестолочь, спать. Завтра ранний подъем. А мы тут побеседуем о жизни…
Глава 45
Голон Крыса
Как ни странно, купленные на деньги разбойников кони оказались весьма неплохи. Конечно, сравнивать их с породистыми рысаками из конюшни отцовского дворца принцу бы и в голову не пришло, но оба жеребца весьма резво пронеслись по дорогам Дифеи, а потом и Бэрриама, за каких–то четыре дня доставив Голона к портовому Люмьеру. Увидев с опушки леса знакомые по прошлому приезду Западные ворота, принц снова еле удержал пытающуюся отвалиться челюсть – массивная арка, вздымающаяся на высоту пятиэтажного дома, с толстыми, покрытыми причудливой резьбой, деревянными створками ворот смотрелась приблизительно как Седой с пяльцами. Нет, претензий к строителям, отгрохавшим это сооружение, не было и быть не могло – и арка, и сами створки были просто великолепны. Но вот полное отсутствие каких–либо следов примыкающей к воротам крепостной стены вызывало желание поинтересоваться психическим здоровьем короля Бэрриама Мадуса Третьего Старого, по чьему приказу восемь лет назад и было построено эти сооружение. Впрочем, даже имей принц такую возможность, спросить короля он бы не рискнул – судя по рассказам Седого, малейшее неуважение к воле царствующего монарха в этом королевстве наказывалось ссылкой на галеры… Так что, придав лицу восторженное выражение, Голон проехал мимо скучающих возле вросших в землю в раскрытом состоянии створок стражников, заплатил пошлину мытарю и, проехав до первого же поворота широкой, но кривой и весьма грязной улочки, в которую превратился Западный тракт сразу после въезда в город, завертел головой.
Вывеска, на которой было изображено какое–то жалкое подобие единорога – скрюченное животное серо–зеленого цвета, с мордой, украшенной завитым, как у горного козла, рогом, распластавшееся в полете над пропастью, – висела на одном гвозде и жалобно скрипела на ветру. Однако цена, которую предложил за коней хозяин этой весьма непрезентабельной лавки, оказалась почти в полтора раза выше, чем та, за которую их продали, поэтому принц не стал искать другого покупателя и продал коней, даже не особенно торгуясь. Увы, не прошло и получаса, как оказалось, что выигрыш в цене оказался не таким уж и большим – две из четырех монет, полученных Голоном за обоих жеребцов, оказались фальшивыми. Впрочем, переться от портовой таверны, где он как раз пытался пообедать, чтобы посмотреть в честные глаза предприимчивого хозяина «Летящего Единорога», принц не стал – все равно доказать кому бы то ни было вину торговца было, увы, невозможно…
Вечер Голон встретил в той же самой таверне, но еще в более мрачном настроении – все попытки найти корабль, следующий до острова Черной Скалы, оказались неудачными! Мало того, судя по всему, шансов добраться до него до следующего Турнира Меча Террена у принца просто не было. Ну не заходили туда корабли и все. Не было принято.
– А что там делать? – удивлялся его последний собеседник, опрокидывая в бездонную глотку очередной кубок с дешёвым, отдающим кислятиной вином. – Когда идешь на Башор, при таком ветре, как сегодня, остров оказывается в пределах видимости. Только, как ни пялься в подзорную трубу, ты там никого не увидишь… Зато вот перед Турниром у его причалов и рыбацкой лодке бывает некуда пристать…
Ждать следующего лета? Одна мысль об этом вызывала у принца такой приступ депрессии, что хотелось броситься на меч или утопиться: прекрасная унга должна была стать его женой! И как можно скорее… Поэтому, заказав рассказывающему какую–то очередную байку моряку еще один кувшин вина, юноша выскользнул из задымленного помещения, с наслаждением вдохнул свежий ночной воздух и решительно зашагал в сторону пристани, лавки около которой не закрывались даже под утро – желающих подзаработать на приплывающих и уплывающих из порта людях было предостаточно. Здоровенный бурдюк для вина удалось купить довольно быстро и дешево. А вот искать корабль до Башора пришлось почти до рассвета, несмотря на то что вахтенные, скучающие на палубах мерно качающихся на волнах судов, были весьма не прочь поболтать. Особенно если беседа подкреплялась кубком вина. Набегавшись от пристани до таверны и обратно, мертвецки пьяный принц, расплачиваясь со вторым помощником капитана «Серого
