— Мария Сазонова! — и почувствовала, как по венам и нервам побежал полузабытый огонек — такой энергией был наполнен голос ее невидимой пока собеседницы, говорящей на унике с мягким, чуть грассирующим акцентом.
— Contessa Мария? Меня зовут Франческа Корсо. Уверена, вы слышали обо мне — раз уж заказали моему Дому подвенечное платье — поэтому перейду сразу к делу. Меня несколько смущает выбранная вами модель, вернее, смущает очень сильно. А поскольку мой старый приятель попросил меня уделить вашему заказу особое внимание, я хотела бы посмотреть на вас вживую и решить, что же мне делать с этим вашим платьем. Если с ним вообще можно что-то сделать, в чем лично я сильно сомневаюсь.
Покровительственный, почти надменный тон известного модельера не оставлял сомнений в том, что с выбором клиентки означенный модельер не согласна категорически. Мэри же, имевшая на этот счет свое собственное мнение, терпеть нотации (а тем более — отказы) вовсе не собиралась. Знакомый боевой азарт встряхнул ее почти физически, и это было так здорово, что словами не передать. Попросив грозную сеньору немного подождать, графиня Сазонова сгребла в охапку пригревшуюся Матрену и ринулась в кабинет, по второй линии на ходу требуя подать кофе.
Захлопнув за собой ведущую в сад стеклянную дверь, Мэри ссадила кошку, донельзя возмущенную таким обращением, на диван и плюхнулась в кресло перед столом, одновременно разворачивая виртуальный дисплей. Возникшая на нем хрупкая женщина, черноволосая и черноглазая, всем своим видом отрицала саму возможность существования СТАРЫХ приятелей. Об этом Мэри и сообщила ей, получив в ответ мягкую улыбку и непередаваемый жест, которым истинные южанки обычно отвечают на комплимент.
— Мне приятно ваше мнение, contessa, но сеньор ван Хофф действительно один из самых старых моих приятелей. — Переждав понимающее «А-а, Эрик!», она продолжила: — Именно он предложил мне поподробнее ознакомиться с вашим заказом, и что же я вижу? Кобальт! Ну, что это за цвет для подвенечного платья?! Тем более что, если я не ошибаюсь, речь идет о первом браке! А фасон? Нет, это решительно не годится в таком виде! Только белое, длинное белое платье, шлейф… вы мне не поверите, но далеко не все монахини пилотируют рудовозы, кое-где они все еще плетут кружева!
— Сеньора Корсо! — медленно, отчетливо выговорила Мэри. Даже ей самой тон показался ледяным, и глоток обжигающего кофе, принесенного экономкой, положения отнюдь не спасал. — Эта свадьба — сплошное недоразумение. Все, буквально все лучше меня знают, где будет происходить венчание, кто будет венчать, кого следует позвать на торжество и как его лучше организовать. Но чтоб меня черти взяли, если я буду выходить замуж в платье, выбранном кем-то другим! Хоть что-то же должны оставить на мое, и только мое, усмотрение! Я начинаю думать, что вы говорили не с Эриком, а с моим женихом. Ему, знаете ли, тоже мерещится белое со шлейфом и чуть ли не флердоранж. Нашел девственницу. Уж кому и знать, как не ему…
— Ах, вот оно что! — на лице Франчески Корсо умиление смешивалось с сочувствием. — Как же я сразу не догадалась?! Тигрице пытаются повязать бантик на шею… ну конечно! Капитан первого ранга, офицер и джентльмен… skusi, леди. Война, командование, раны, чины, ордена… а тут… понимаю.
— А раз понимаете… — Мэри уже остывала.
— И все же я с вами не соглашусь, — перебила ее кутюрье. — Contessa…
— Пожалуйста, Мария! — проворчала Мэри.
— Тем более! — воспрянула духом собеседница. — Мария — самое сильное из всех женских имен, слабая женщина не могла принести миру Спасителя! А эта ваша выходка с платьем, уж извините, свидетельство именно слабости. Вы просто перепутали понятия, так бывает. Упрямство — еще не признак силы. Поверьте, стоит, действительно стоит потрафить мужу в мелочи, тем легче будет впоследствии поставить на своем в чем-то действительно важном. Можете положиться на мой опыт, я-то в мужьях разбираюсь, у меня их как-никак было четверо!
— Я настаиваю, сеньора, — непреклонно возразила Мэри. — Как показывает МОЙ опыт, уступка в малом обычно формирует у того, кому уступают, стойкое убеждение, что так будет всегда и во всем. Если вы не хотите шить это платье — воля ваша, я обращусь к кому-нибудь другому.
— Porca madonna, Мария! — взорвалась Франческа, у которой, должно быть, лопнуло терпение. — А вы не думали о варианте, который убил бы двух зайцев — так, кажется, говорят в Империи? Можете быть совершенно спокойны. Я сошью то платье, которое вы выбрали. Но я сошью также и то, которое вижу на вас. И если вы выберете первое — я, клянусь Богом, уйду из бизнеса!
— Вы рискуете, сеньора, — прищурилась графиня Сазонова.
— Ничуть. И кстати: мне не нравится ваша физическая форма. Уделите ей внимание немедленно, платье я буду шить на Аманду Робинсон, учтите. А теперь, с вашего позволения, я займусь делом. Два месяца до свадьбы! Вы бы еще за неделю спохватились!
Энергия, неизвестно откуда взявшаяся в процессе разговора, никуда не делась и после него. Апатия схлынула, словно ее и не было, и этим следовало воспользоваться. Во внешнем мире, от которого она так долго была отгорожена сначала стенами больничной палаты, а потом садовой оградой, наверняка хватало проблем, требующих самого деятельного участия. А значит — что? Значит, надо ознакомиться с последними новостями и хорошенько подумать.
Немедленно выяснилось, что проблем действительно выше крыши. В частности, до сих пор оставался нерешенным вопрос о подготовке Империей собственных кадров в области ментального воздействия на противника. Во всяком случае, в доступных ей источниках ничего обнадеживающего не наблюдалось. А если учесть, что должность его императорского высочества офицера для особых поручений вопреки всякой логике все еще оставалась за Марией Сазоновой, то источников хватало.
Интересная картинка вырисовывается. Вот только не слишком дружащая со здравым смыслом. Нет, все можно понять, пока что вакансии с успехом заполняются бельтайнскими резервистами, но так не может продолжаться до бесконечности. Основные военные действия уже на излете, пора прикинуть перспективы. Непонятно только, почему об этом должна думать хворая графиня Сазонова, что, больше некому?
Мэри извлекла из архива коммуникатора копии своих донесений, направленных в период подготовки к сражению у Соколиного Глаза. Привычку всегда иметь под рукой дубликат полученных приказов, отданных распоряжений и переправленных по назначению докладов она по настоянию бабки выработала у себя еще под конец обучения в Звездном Корпусе. Береженого Бог бережет, тылы должны быть прикрыты.
И вот тут-то ее ждал пренеприятный сюрприз. В результате внимательного прочтения выяснилось, что в донесениях она не раз указывала на почти невероятные способности Егора Грызлова, но ни словом не обмолвилась о своих выводах на этот счет. Правду сказать, выводы вполне могли бы сделать и за нее… можно подумать, у нее было много времени непосредственно перед боем… сиди тут теперь, копайся…
Мэри повеселела, допила кофе, закурила и погрузилась в поиски и анализ информации. Не с пустыми же руками на доклад являться. Засмеют.
Столь бестолково начавшийся день интересно продолжился, а закончился так и вовсе волшебно. Во всяком случае, впервые за последние недели она заснула мгновенно, ни секунды не ворочаясь и не рассматривая потолок. Вот так и надо жить, а то выдумала тоже: сад… шезлонг…
А вот утро не задалось, причем категорически. Вчерашнюю сентенцию сеньоры Корсо по поводу физической формы она в пылу проснувшейся жажды деятельности пропустила мимо ушей. И, как выяснилось, совершенно напрасно: привычный когда-то комплекс гимнастики дался с ощутимым скрипом, а китель сидел плохо. Отвратительно он сидел. Два месяца… м-да, сколько там великолепная сеньора предполагает шить платье — ее дело, а вот привести себя в порядок действительно можно и не успеть. Разве что попробовать сделать внушение организму.
Что это он, в самом-то деле? Расслабился? Решил, что больше владелице не понадобится? Где хваленая скорость регенерации? Что, мыши закончились, ловить некого? Матрена! Матрена-а-ааа! Как тут у нас с мышами, морда твоя кошаческая? Всех перевела? Ну-ка, быстро изыскать хоть одну!
Полчаса спустя, когда Мэри под одобрительным взглядом экономки поглощала завтрак, Матрена бесцеремонно запрыгнула на стол, положила перед тарелкой задушенную мышь и слегка придавила ее лапой. «Заказывали? Получите!» — было написано на презрительно кривящейся мордочке. Также там просматривалось требование благодарности за то, что мышь оказалась именно перед тарелкой, а не в ней. Надежда Игнатьевна ахнула и прижала руку к обширной груди, но пронять отставного пилота было
