— Верю, Парус, верю. Дирек, ты.
— Да, господин негоциант?
— Ты парень изворотливый, многих в этом городе знаешь.
— Так же как и Покоп, господин негоциант.
Я тяжело вздохнул.
— Покоп — фигура публичная, рожу его каждый каторжник знает. Задание на него возложено тайное, а на тебя еще секретнее. Требуется достать менторский камень.
— Задача сложная, господин негоциант. Я так понимаю, что афишировать наше участие крайне нежелательно?
— Верно думаешь. В деньгах тебя не ограничиваю, заплатим сколько нужно. Справишься?
— Сделаем.
— И помните, господа. Вы можете доверять только тем, кого в данный момент видите перед собой. Любой обмен сведениями через вторые руки запрещен.
На лестнице меня догнал удивленный Зимин.
— Митяй, стой, да стой ты, шебутной. Что случилось-то?
— Тихо! — Сначала я ткнул пальцем в ухо, потом оттянул веко.
— Ты чего? — заулыбался Зимин. — Пантомима?
— Вот поражаешь ты меня, Славик. — Покопавшись в кармане, я извлек на божий свет диктофон и засунул его в нагрудный карман сюртука приятеля. — На вот, найдешь укромный уголок, сядешь и послушаешь, только смотри, чтобы никто из слуг рядом не крутился.
— А ты куда?
— Пока есть время, хочу навестить Амира, потолковать. Он с того памятного обеда имел ко мне разговор.
— Кофе?
— Не откажусь.
— Отменный кофе, не пожалеете. Дара, два кофе, мне и гостю, и потрудись, чтобы нас не беспокоили ближайшие час-полтора.
— Слушаюсь, господин советник.
Распорядившись о напитках, Банус прошел за стол и уселся в кресло напротив меня.
— Америка, — напомнил я. — Северная.
— Столица Вашингтон. Четвертое место на Земле по территории. Демократия.
— Замечательные знания!
— У меня их много.
Наши взгляды скрестились, словно шпаги. Чуть было искры не посыпались. Некоторое время происходила своеобразная дуэль в гляделки, способная, наверное, продолжаться вечность, если бы не секретарь Амира, Дара, принесшая кофе.
— Вы же у нас совсем недавно, — сдался Банус.
Я взял свою чашку и пригубил. Кофе оказался на удивление недурен. Крепкий, без привкуса пережженных зерен и в меру сладкий. Именно такой напиток я и предпочитал.
— Да, господин советник, — я вновь отхлебнул кофе и поставил чашку перед собой, — но знаю уже достаточно, чтобы понять, что вместо бонуса получил клетку с разъяренными кошками.
— Интересное определение. — Амир глянул на меня из-под густых бровей. — Может быть, поделитесь еще своими соображениями?
— С удовольствием, — кивнул я. — Прежде всего технологии. Пороховые заряды, наручные часы, такие маленькие, что работа мастера должна стоить бешеных денег. То же паровое отопление, в ту пору как канализация в городе отсутствует напрочь. Такое впечатление, что некоторые вещи попали в этот мир в обход негоциантов, но являются самобытными, в ту пору как многие аспекты производства этих вещей в стране, мягко говоря, не развиты или попросту отсутствуют.
— Очко в вашу пользу. — Амир отхлебнул из своей кружки. — Продолжайте.
— Многие, с кем мне пришлось общаться — люди неординарного ума, начитанные, образованные, что тоже не согласуется с уровнем развития вашей цивилизации. Создается впечатление, что культуру и науку вы стали развивать достаточно недавно, активно внедряя знания в массы, но с тем расчетом, чтобы пришлому человеку если и бросится в глаза, то он отмахнется.
— Браво, Дмитрий! — Амир расхохотался. — Записывайте на свой счет еще одно очко. Вы его заслужили.
— И под конец вы. — Я уперся взглядом в веселящегося Бануса. — Быть может, вы и советник Его Величества, но как будто ошиблись временем. Слишком много знаете, много умеете. Вся ваша копилка, мягко говоря, набита тем, чего в этом мире и быть не может. Как такое возможно?
— Возможно, — улыбнулся Амир. — Для человека, учившегося, к примеру, в Оксфорде.
— И вы учились в Оксфорде?
— Да. Более того, закончил с отличием. Не представляете, скольких сил и средств мне это стоило. Менторские камни выходили из строя один за другим, а голова просто раскалывалась от адской боли. Обилие вдруг появившихся и таких очевидных знаний сводило меня с ума. Три недели после я жил только на героине, а потом проходил курс реабилитации в одной из частных канадских клиник.
То, что я был шокирован, это ничего не сказать. Войны в доспехах, телеги, крепостные стены и кочевники, а тут Оксфорд. Нет, в тюрьме я, наверное, повредился рассудком.
— Дмитрий, — Амир вновь улыбнулся и скрестил руки на груди, — не ищите подвоха там, где его нет. Сегодня, сейчас и с вами я полностью честен. Появление в нашем мире негоциантов, торговцев из мира, что превзошел нас по всем статьям, было событием, которое войдет во все скрижали. Еще тогда мой покойный отец понял, что наша цивилизация — питекантропы по сравнению с вами. Любой мальчишка на Земле обладал большим багажом знаний, чем наши ученые мужи. Мы впустили негоциантов в наш мир, надеясь на то, что и сами сможем обладать этими знаниями, но на деле получили кучку воров с автоматами. Наш мир растаскивают по кускам, и те крупицы знаний, что просачиваются в наше общество, не компенсируют затрат. Дорогой мой друг, я предлагаю работать на меня.
— Вы вербуете меня, Амир?
— Нанимаю.
— Я не хочу становиться шпионом и предателем.
— Предателем? Дмитрий! Кого вы собираетесь предавать? Подольских? Этот человек обязан вам жизнью дочери и сохранностью своего бизнеса, а между тем он не смутился и воспользовался вами как куском мяса, чтобы выманить своих конкурентов. Или вы забыли ликование людей на площади, когда вместо вас на эшафот взошел другой, подменный Дмитрий.
— Лжедмитрий, — улыбнулся я. — Вы правы, уважаемый Амир, такое не забывается.
— К тому же услуги ваши будут очень хорошо оплачиваться.
— Что вы имеете против землян?
— Против всех — ничего. Против некоторых острый зуб и добрую веревку.
— Что вы хотите получить?
— Я уже говорил, знания. Знания, как воздух необходимые нашему миру. Вы читали бортовой журнал капитана «Новой Гвинеи»?
— Да, Амир.
— Вы понимаете, что и сюда когда-нибудь прилетят Предтечи и накроют города атомными бомбами или чем похуже.
— Сначала они уничтожат Землю.
— Вы невнимательно читали записи.
— Допускаю.
— Так вы согласны?
— Ваше предложение это шанс отомстить Подольских?
— Безусловно.
— По рукам.
