У кого оружие есть, пусть тоже берут.
— Отписал, — пожал я плечами. — Оружия у кого вряд ли есть. Марик заикался о двуручном мече, он там вроде как в реконструкторах по лесам и полям бегал в свободное от безделья время, но я его пыл остудил. Так и сказал, бешеные хирдом не ходят, так что твой металлолом нам разве что на якорь.
— А он что?
— Обиделся.
Мы дружно расхохотались и поддали темпа.
— Сигналом к эвакуации служат три длинных сигнала клаксона. — Продолжал пояснять я. — Бешеным наша дуделка без надобности, они нас по габаритам засекут, а запертые в квартирах должны услышать. Если, как я просил, сделают, и форточки раскроют. Далее по плану идет Николай, он в магазине на Ленина. Попытаемся подобраться с черного хода, он откроет ворота и начнет выгружать провиант. Круп у него и тушняка на складе, одним местом ешь.
— Тушенка и гречка, это я скажу — вещь, — согласился охранник, — самое лучшее блюдо, а то ваше крабье мясо с икрой уже поперек горла стоят. Не русская это еда, не для нас.
— Ну-ну, — хмыкнул я. — Слышали бы тебя остальные.
— А хоть бы и слышали, — пожал плечами Марк. — С мое бы на этих деликатесах посидели, не так бы взвыли, я думаю.
— Ну, тушенка так тушенка, — улыбнулся я. — Там еще консерва разная есть типа кильки в томате или шпрот.
— Во! — Марк с воодушевлением показал мне большой палец.
— Далее по плану у нас Евгения, — продолжил я прокручивать в голове план спасения. — Сидит дома, этаж четвертый, но на ее счастье угловая квартира, как раз рядом с пожарной лестницей. Для того чтобы выбраться, ей нужно будет просто выйти на балкон и спустится по этой конструкции до второго этажа, а после просто прыгнуть в кузов. Брезент по дороге, кстати, придется как-то снять, да и распорки свинтить, а то поубиваем их нафиг.
— Брезент снимем, — кивнул охранник, — через два квартала есть старый пустырь, там еще хотели то ли магазин, то ли парковку ваять. Забором обнесли, да на этом и остановились. Для нашего транспорта ворота там хлипкие, да и внутри вряд ли много мертвяков. Разве что сторожа, но с ними быстро разберемся. Кому пулю в голову, а кто и сам под колеса кинется. Далее ворота прикроем, и демонтируй хоть черта в ступе, никто особо мешать не будет. Что у тебя там дальше?
— Гришка-Горгулья. Для него придется сделать небольшой крюк в объезд Южного виадука. Там почти наверняка затор, так что даже пытаться не стоит. Вертанем по прилегающим улицам, и к офису. Выход у них из здания свой, тут все просто. Последним пунктом Маришка. Вот тут придется попотеть, но никто легкой жизни и не обещал.
— Автомата у нас три, — напомнил Марк, берясь за ручку двери. — Дадим кому-нибудь ствол, не все же они безрукие.
— Надеюсь, — улыбнулся я.
Сто лет уже не был на улице, так что ощущать себя вне крепких и непродуваемых стен было, по меньшей мере, необычно, а болтаться на веревке между первым и третьим этажом, так вообще удовольствие сомнительное. К спуску я готовился как морально, так и физически. Перелопатив множество литературы, хоть каким-то боком касающейся скалолазания, я почерпнул для себя одно, нужны перчатки. Если бы не они, родимые, то с кожей на ладонях я попрощался еще бы на первых двух метрах. Отдельное неудобство представлял болтающийся за спиной и норовящий ударить побольнее автомат, но зафиксировать его, следовательно, подвергнуть себя опасности. Кто знает, в какой момент придется сдергивать автомат с плеча и открывать огонь.
Выбрав момент, когда бешеных на улице было наименьшее количество, мы открыли окно в зале ресторана на третьем этаже и, привязав заранее заготовленную веревку одним концом к батарее парового отопления, я первый вызвался на спуск.
— Я тебя легче, — пояснил я Марку, — так что спущусь гораздо быстрее. Далее скинем вещи, и спустишься сам, а я буду прикрывать, стоя на кабине. На все, про все, думаю надо выделить не более пяти минут. Промедление и твари могут запеленговать нас, таких вкусных, и решить, что мы собственно только для того пожаловали, что у них время завтрака.
С расчетом времени, которое следовало бы потратить на спуск нашей маленькой команды, я немного поторопился. Одни мои кульбиты на раскачивающейся во все стороны тонкой веревке, заняли порядка пяти минут, за которые ни то, что жизнь пролетела перед глазами, так еще и большая часть Большой Советской Энциклопедии. Наконец, подошвы мои коснулись брезента кузова, и тут я понял, что допусти большую ошибку.
— Что застыл? — донесся из окна взволнованный голос охранника.
— Крыша!
— Что крыша?
— Мягкая. Скольжу я по брезенту.
— Так скользи дальше, до земли метра четыре.
Я сглотнул слюну и посмотрел вниз, на раскачивающуюся под ногами землю.
— Тебе легко говорить, ты на ниточке над землей не болтаешься.
— Прыгай дурак! — Начал ярится Марк. — Прыгай и бегом на кабину.
Закрыв глаза, я отпустил руки и заскользил по шершавому материалу крыши, пока вдруг не уцепился пальцами за жесткий деревянный борт грузовика. Открыв глаза, я посмотрел вниз и ухмыльнулся. Между ступнями и асфальтом было не больше десяти сантиметров. Разжимать пальцы снова было существенно проще, а адреналин, бушующий в моей крови, заставил рвануть с места и через секунду, я, оттолкнувшись от земли, оказался около водительской двери. Дернув ручку и убедившись что она не заперта, я, не веря в свою удачу, одним прыжком оказался на крыше и, сдернув с плеча автомат, щелкнул затвором.
— Готово!
— Вещи спускаю!
Веревка быстро убежала вверх, и через полминуты Марк принялся стравливать ее назад, предварительно прицепив к концу две объемные сумки с нашим скарбом.
Сонные ленивые мертвяки только сейчас начали отходить от своего ночного оцепенения, и двигались медленно, вяло переставляя конечности. Вздернув ствол, я тщательно выцелил первого и плавно потянул за спусковой крючок. Есть. Толстый мужик в рваном сером плаще и черном костюме, когда-то дорогом и брендовом, а ныне измазанном грязью и кровью, завалился на бок, запачкав содержимым черепушки двух остальных, что вяло плелись за ним в нашу сторону. Успех следовало закрепить, но больше подобного гусарствования я себе позволить не мог. Мало помалу бешеные наращивали темп. Очнулись и те, что изображали мебель в дальнем конце улицы, и как будто в замедленной съемке начали поворачивать головы в сторону мельтешащих теней. Также появилось несколько шатающихся и смердящих фигур, выходящих из за угла здания. Приняв сумки, я соскочил с крыши и, обежав машину, не глядя, зашвырнул их за борт, а потом присев на одно колено вновь нажал на курок. Гаркнув трижды, автомат дернулся, и еще один, самый ближний ко мне мертвяк, молодая женщина с обезображенным лицом, вдруг остановилась и рухнула вперед, показав развороченный затылок.
— Экий я меткий, — подивился я, скосив глаза на автомат.
Тем временем, увидев, что я в принципе контролирую ситуацию, из окна показался мой товарищ и довольно ловко, действуя одними руками, принялся спускаться вниз. Делал он это так быстро и умело, что я невольно засмотрелся, и чуть было не пропустил еще одного живчика, который в отличие от своих товарищей все-таки раскачался и с полусонного состояния разом сорвался в галоп.
— Волчья сыть, — выругался я, и вновь нажал на курок. Три пули со странным хлюпающим звуком вошли в мертвое тело, но особого вреда ему не причинили, а лишь замедлили темп, так что процедуру пришлось повторить еще дважды. Закончилась моя меткость, а скоро закончатся и боеприпасы. Воевать в одиночку очень долго мне, впрочем, не пришлось. Позади меня послышалась легкая возня, сопровождаемая матерком, а потом застучали по асфальту форменные ботинки.
— Дверь открыта, — кивнул я за плечо.
