Это же склеп, большой каменный саркофаг. Осталось только крышку сверху положить.

— А сколько предметов искусства погибнет? — Напомнил я. — Сколько книг, картин, репродукций сгинет в огне из-за замкнувшейся старой проводки, за которой некому приглядывать? Сколько архивных хранилищ затопит прорвавшаяся канализация?

— Ну, что же, — вздохнула Женя и взяла меня под локоть, — это артефакты старого мира. Теперь для нас есть только два периода жизни. До, и после исхода.

— Исход? — Хмыкнул я. — Интересная теория. Никогда об этом не задумывался.

— А я думала, — оживилась девушка. — Пока сидела в квартире все не могла из головы выбросить. В живых то остались единицы, а кто погиб? Кто превратился в чертовых смердящих монстров, шатающихся по улицам в поисках жертвы? Сильные, смелые, неравнодушные.

— То есть, мы, по твоим соображениям — равнодушные слабые трусы? — Обняв Женю за плечи, и по-братски звонко чмокнул ее в макушку. — Шла бы ты спать, философ.

— А как же дежурство? — Вдруг вспомнила моя собеседница.

— Я за тебя отдежурю, — кивнул я в темноту. — Сейчас еще пол часа застолья и тушим огни. Нечего светиться, словно новогодняя елка.

— Как знаешь, — отделившись от меня, неуверенной походкой, порядком захмелевшая философ и амазонка направилась к двери, а я вновь принялся смолить свою табачную отраву.

Вечер свиданий прямо, мелькнуло у меня в голове, когда через пару минут дверь вновь распахнулась, и на пороге появилась Маша. Чуть прихрамывая, опираясь на самодельную трость, которую ей смастерил кто-то из парней она остановилась рядом со мной.

— О чем говорили? — Поинтересовалась она тихо.

— О будущем.

— И какое оно, это будущее, по-твоему?

— Разное оно. Для кого светлое, для кого безрадостное, но не тут и не сейчас.

— Дай закурить.

— Ты куришь? — Я вопросительно поднял бровь, но пачку протянул.

— Думала бросила, — Маша достала из пачки сигарету. — Вот теперь не уверена, да и к чему?

— Здоровье беречь. — Улыбнулся я.

Дальше разговор пошел абсолютно по тому же руслу. Как быть, что делать, куда подастся и что в итоге из этого выйдет, так что описывать его, особого смысла не вижу. Разве что налаживание быта Маше виделось несколько в другом ключе.

— Огурцы хорошо растут, — пояснила она, — помидоры те же, кабачки. Если еще и рядом с рекой или озером, то рыбу можно ловить.

— Не пропадем, — согласился я. — Скорее тут зачахнем. У меня родители на даче остались, когда святопредставление началось. Дом большой, с погребом. Свой генератор в сарае, да забор высокий. От ближайшего населенного пункта прилично, так что думаю туда податься.

— А мы как? — Испугалась девушка.

— А куда я теперь без вас. — Рука, сама собой, непроизвольно, потрепала ее по затылку. Места для всех должно хватить. Кто на чердаке, кто в доме по комнатам. Главное прорваться, а уж как выйдем на трассу, то в миг доберемся.

— А что с ними? Ну, с твоими родителями? — Осторожно поинтересовалась Маша.

— Не знаю, — честно признался я. — Пока мобильная связь была, звонил им регулярно. Вроде бы все нормально было. Потом и связь пропала, а с ней и возможность новости узнать.

Вскоре ушла и Маша, а на пороге появился третий мой посетитель, Павел Семенович. Химик сильно перебрал, его шатало от обилия пищи и алкоголя, но ясность ума он не потерял и начал издалека.

— Вот что я думаю, Константин, — вещал он заплетавшимся языком. — Для человека, далекого от стратегии и принципов выживания, вы сделали по истине выдающийся поступок. Операции по спасению, которые вы устроили нам, а до этого своим друзьям, просты и в то же время гениальны.

— Пытаемся помаленьку. — Скромно кивнул я. — Жизнь заставит, не так извернешься.

— Не скажите, — затряс головой бородач. — Позвольте мне с вами не согласиться. Тут жилка нужна особая, внутренний стержень. У кого-то он с юных лет очевиден, а в ком то затаится до поры до времени, да проявится в нужный, критический момент. Вы, я бы сказал, из последних, из тайных лидеров. Человек волевой, люди к вам тянутся, женщины опять же.

— Павел Семенович, — я оперся на железный стол поддерживающий козырек над входом. — Не пойму, к чему вы клоните.

— А вот к чему, — охнув, ученый присел на стоящий рядом ящик. — Совсем что-то перебрал, — поделился он. — И не пью вроде, а тут на радостях, да с голодухи. Так, о чем это я? Ах да! Женщины! Женщины — это наше все. Раде них делаются открытия, совершаются геройские и порой абсурдные и дурацкие поступки. Из-за женщин случаются конфликты, вспыхивают кровопролитные войны. Женщина для мужчины — это яблоко раздора. Это сейчас, пока не налажен быт, и опасность стучится в окно, все поглощены обороной, но как только все успокоится, тут-то вы и столкнетесь с основной проблемой.

— Какой? — Все еще не мог понять я.

— Да с женщинами! Право слово, милостивый государь, алкоголь сильно повлиял не только на меня. Вы вообще как жить дальше планируете? Вы считали, сколько в вашей группе сильных, половозрелых мужчин? А женщин? Вот то-то и оно.

— Да, подкинули вы мне задачу Павел Семенович. — Покачал я головой. Ученый, как бы мне не хотелось утверждать обратное, был абсолютно прав. Сейчас мы одна команда, выживаем как можем, трудимся на общее благо, стоим плечом к плечу, а прочее пока искусственно выведено на вторые роли, но стоит появиться хоть какой-то стабильности, начнутся проблемы. Стоп, какие еще проблемы? Каждый волен ухаживать или симпатизировать кому угодно. Насилия и принуждения не потерплю.

— Думающий вы человек, — хмыкнул ученый, — потому и вещей что у вас под носом, не замечаете. Даже могу догадаться, какие мысли в вашей голове бродят. Только вот что скажу, в команде вашей две миловидные барышни и обе они, я подчеркиваю, обе, симпатизируют только вам. Мы с коллегами не в счет, молоды они для нас, да и не того склада ума, чтобы отношения завязывать. Марк ваш — человек осторожный, но, думаю, тоже проблем не доставит, а вот двое остальных — это вообще любопытная парочка. Первый, на самом деле отчаянный трус, видно по нему, от того и веселится. Отдать ему надо должное, трусость свою он в последнее время отчаянно ломает, правильно выставляя приоритеты. Второй, если копнуть глубже, паникер. Крепкая рука ему нужна, иначе сгинет.

— А я?

— Что, Вы? Милейший.

— Кто я, по-вашему?

— Вы? Да самый обычный. Обычный лидер, обычный вожак, обычный стратег, в конце концов, а если еще нас отсюда вытащите, так еще и обычный герой.

— Значит обычный?

— Именно. Не обижайтесь, мой друг. Я не сказал посредственный. Вы обычный, в нынешнем сумасшедшем мире, вставшем на голову и не желающем вернуться назад, сохранить свою обычность, достоинство.

— А вы?

— Со мной все просто. Я тот, кто будет делать бомбы.

* * * *

Наверх, чтобы не скучать, я прихватил рацию и, сменив в двенадцать Николая, удобно устроился около смотрового окошка. Полистав инструкцию, я отложил ее в сторону и принялся изучать хитрый прибор. Прежде всего, меня заинтересовал любопытный переключатель, обнаруженный с тыльной стороны.

— Так, — принялся я перелистывать страницы. — Два диапазона. Короткие СВ, с этим все понятно. Двадцать семь мегагерц, соответствует одиннадцатиметровой волне. Хорошо для зданий, для внутренней охраны скажем или линейного монтажа, для того и сателлиты, а вот — УКВ, до двух километров. — Подключив базу к нашедшейся рядом розетке, я щелкнул переключателем и принялся прочесывать эфир, на предмет, а не найдется ли какой живой радиолюбитель в ближайшем окружении. Делал я это скорее от скуки, потом просто выставив прибор на автоматическое сканирование эфира, пока, наконец, не

Вы читаете Я - обычный
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату