на полу Басурмана. — И под конец, почти синхронный старт проекта «Четыре всадника».
— Почему вы не отказались? — Удивился я.
— Не смог, — печально улыбнулся ученый. — Первое, что мне пообещали, при моем отстранении, или не дай бог разглашении, это физическое устранение моего брата с женой, ну а потом я, так же как и вы, своего рода пленник. — Палец ученого оттянул воротник рубашки, выставляя напоказ один из тех стальных ошейников с пневмошипами, что совершенно недавно имелся и на моей шее. — Универсальная вещь. Простая и гениальная. Ходить с таким вот украшением можно только по подземной части бункера, пересекаешь периметр, и центральный компьютер дает команду на активацию.
— Денис, — обернулся я к инженеру, уже переодевшемуся в новую униформу. — Что-то придумать реально?
— На коленке, вряд ли. — Пожал плечами Маликов. — Тут ключ нужен. У мутировавших была кустарная конструкция, сторожевая, а тут весьма качественный агрегат.
— Где находится ключ? — Поинтересовался я.
— У начбеза, — припомнил старик. — Почти наверняка у него в кабинете.
— Другого не могу понять, — наконец подал голос Марк. — Почему, почувствовав, что дела идут не в ту сторону, вы не фальсифицировали результата. Ну, поменяли бы местами пару бактерий. Для вас это проще пареной репы, а на выходе не смертельная инфекция, а скажем насморк.
— Плохо вы меня знаете, — с сожалением покачал головой ученый, — если думаете что эта мысль не могла прийти мне в голову. — Нас до этого просто не допустили, отстранили от дел. Почему в живых до сих пор оставили и держат тут на побегушках, ответить затрудняюсь, но последние три года я мыл пробирки.
— Что-нибудь о «разгонной жидкости» господина Синицына слышали? — Вспомнил я, весьма немаловажный лично для себя, и сильно тревожащий момент.
— Синицын бездарность, — сморщился Константин Петрович. — Бездырь и негодяй, чьих способностей хватает только на воровство чужих идей. Да, он делал что-то подобное, некий химический состав, заставляющий Хомо-Супериора, это твое официальное название, активировать незадействованные доселе участки мозга на все сто процентов. По сути это искусственный заменитель клинической смерти, не подвергающий объект пагубному влиянию, но и палка о двух концах. Мозг человека, великая тайна, и большинство его функций до сих пор неизвестны. Мы можем только предполагать, какими неограниченными возможностями мог бы обладать обыкновенный человек, будь он функционален так, как планировал господь бог. Обратная сторона медали заключается в реакции клеток на сам разгон, и способна не только запустить, но и, как вариант, затормозить и отключить их, превратив подопытного в овощ. Но почему тебя это так интересует?
— Тут, — я постучал себя по виску указательным пальцем.
— Дьявол, — ахнул ученый. — Давно?
— Больше часа.
— Изменения?
— Присутствуют.
— А ну-ка, синус…
— … да хватит вы, — поспешил перебить я. — Не дурак, слюну не пускаю. Вот только пара сюрпризов уже была, но пока не могу понять, действие ли это препарата или слепое везение. Я тут подметил для себя, что разгон вы отнесли к одному из способов, как я понимаю искусственному. Значит, есть и обычный?
— Есть, то есть, да не про нашу честь, — скороговоркой произнес Константин Петрович. — Еще один способ, это клиническая смерть, к примеру, недостаток кислорода, удушением или утоплением. В момент балансирования на грани между жизнью и смертью мозг выводит все свои скрытые резервы. У обычного человека, это вспышка, частный случай, а вот супериору может помочь активироваться. Сам понимаешь, способ еще более сомнительный, чем разгон и действует только на вас, а жидкость способна открыть возможности полной посредственности. Это своего рода козырь для Синицына, счастливый билет в рай. Если испытания пройдут успешно, он вознесется на небывалые высоты.
— Значит профессор Синицын…
— Профессор? — Старик расхохотался. — Да он даже кандидатскую не смог защитить, уж куда ему до профессуры. Лаборантом он у нас был, пригрели на своей груди змею, а вон как все обернулось. Теперь он начальник, руководитель отдела четверки в нашем округе. Но ладно, хватит о негодяе. Как ваш друг?
— Бывало лучше, — откликнулся с носилок Тимур. — Такое чувство, что по мне катком проехали.
— Идти можешь? — Поинтересовался я.
— Попробую, — кивнул капитан. — Пять минут дай.
— Хорошо, — согласился я, обозревая свой маленький отряд. — Судя по положению дел, нас еще не хватились, что жирный минус местной дисциплине. На местных мы, более или менее похожи, но физиономии Марка и Тимура фейсконтроль не пройдут.
— Я их тональником, — кивнула Женя. Как она смогла в этой суматохе сохранить это женское средство наведения красоты?
— Дело, — улыбнулся я, наблюдая за работой маленьких изящных пальцев. Все следы побоев тональным кремом разумеется убрать не получалось, но теперь они хотя бы не бросались в глаза. — Теперь Басурман.
Услышав свое имя, мутант поднял голову.
— Сможешь уйти тем же способом, что и пришел?
— Сможем, — ответил за жруна инженер. — Сюда как-то спустились, обратно думаю, проскочим. Сам же говорил, переезд, а он хуже пожара.
— Тогда поступим так. — Решил я. — Вы оба, Денис и Басурман уходите по вентиляционной шахте. На рожон не лезьте, шума не поднимайте. Сумятица, думаю, поможет, а если что не так, отсидитесь в надземных ярусах. Я, Марк, Женя и Тимур идем верхом. Делаем морду кирпичом и косим под местных. Магнитные ключи у меня остались, так что нам главное до техники дорваться. Если успеем до того момента, как местные разгильдяи все-таки поднимут общую тревогу, так думаю вообще хорошо.
— Это правильно, — кивнул старик. — Персонала в бункере очень много. Сотни четыре сейчас, а то и больше. Сам не считал. В такой толпе народа затеряться, самое простое дело. Главное руководящему составу на глаза не попадайтесь. Местный начбез знает всех своих бойцов в лицо, память на лица у него феноменальная.
— Как выберетесь, — кивнул я, — я возвращаюсь. Надо решить несколько организационных вопросов.
— Опять сюда, — ахнула Женя. — Не пущу, хоть режьте меня. Нам бы только выбраться, а он уже назад собрался. Нет, и речи быть не может.
— Женя, — устало вздохнул я. К реакции девушки я был готов, и даже подготовил маленькую речь, предназначенную для соблюдения субординации, но сказал вслух абсолютно другое. — Мы имеем серьезного и крайне опасного противника. Простые безопасники не в счет, но на службе у них и полусупериоры, сильные бойцы, искусственно поддерживающие свою мозговую активность с помощью инъекций разгона. Против них нам не устоять, как бы мы этого не хотели, чтобы не умели и какими бы навыками не обладали. Они попросту задавят нас своей массой. У нас на руках раненый, мы должны, во что бы то ни стало, вывести его из здания. Марк тоже не в лучшей форме.
Если я буду действовать один, то слиться с толпой, оставаясь незамеченным до последнего момента, мне будет проще, чем всей нашей частной компании. Остаюсь же я вот почему. — Я в двух словах описал ситуацию, рассказав Евгении, капитану и охраннику обо всем том, чем со мной поделился толстяк-недоучка с прогрессирующей манией величия.
— Тут материалы, — вещал я, — все то, что способно если не вернуть катастрофу вспять, то сильно помочь в будущем. Другой такой возможности у меня не будет, да и есть еще один немаловажный момент. Сколько в бункере ученых, профессор? Я имею в виду тех, кто работает здесь подневольно, также как и вы?
— Трое. — Кивнул старик. — Нас, думаю, оставят здесь, так как мы отработанный материал. Зачем таскать за собой старых больных людей?
— А может, отсидимся? — предложил благоразумный Марк. — Все свалят, а мы потом тихой сапой
