дежурил Коля Быстрый.
С едва слышным шорохом сверху появился старшой. Легким движением руки он сдернул веревку и принял прилетевший сверху рюкзак. Прибор ночного видения уже был на нем.
– Все в норме?
Голуаз кивнул.
– Пока да, никого. Но что-то эта тишина мне не нравится.
Костян смотал веревку, засунул ее в рюкзак, надел его на плечи и осторожно двинулся вперед. Дойдя до тоннелей, пошептался с Колей о впечатлениях и приказал.
– Идем в том же порядке. Проверим правый тоннель. Интервал десять метров. Голуаз выдвигается первым.
Чудовище, до сих пор стоявшее рядом с Гризовым, прикрепило к стене колодца какой-то радиомаячок, и осторожными шагами устремилось в тоннель, который уходил вглубь песков, все ниже и ниже.
Продвигаясь третьим по тоннелю, Гризов настороженно озирался по сторонам в поисках чего-то необычного. Кладка стен была самая настоящая: древние выщербленные камни. Воздух сухой, но не такой как наверху. Дышать можно. Никаких современных проводов и металлических дверей. Только происхождение решеток не давало покоя.
Так они шли довольно долго по каменистой почве. Больше часа. Тоннель начал петлять, ещё трижды разветвлялся. На каждом из поворотов Голуаз ставил маячки и двигался дальше. А когда они набрели на широкий зал, своды которого терялись в вышине, даже устроили совещание. В одной из стен Голуаз обнаружил высеченные в камне огромные пятиметровые статуи каких-то горных старцев с бородами и кривыми мечами. Вид они имели устрашающий.
– Как ты думаешь, – спросил журналист, приблизившись, у Коли Быстрого, – кто это?
Коля долго смотрел на зал, дальние концы которого терялись во мраке даже в приборе ночного видения. Потом перевел взгляд на изваяния старцев и также долго смотрел на их жесткие лица и оружие.
– Не знаю. Какая-то секта, наверное. А может быть, предводители тайного ордена. Мысль, конечно, есть. Но, не уверен. Их же в этих местах в древности было великое множество.
– Думаешь, мы в тайном городе?
– Может в городе, хотя жилища пока не видно, – проговорил неуверенно Коля, а потом пошарил ногой и откинул носком ботинка какую-то кость, – а может, здесь просто было жертвенное место.
Гризов в ужасе стал смотреть себе под ноги в поисках скелетов и нашел целых пять. У каждого из них не было головы и правой руки. Стоявший молча позади них Костян, прислушавшись к разговору, сказал:
– Коля посмотри-ка стену за этими старцами. Может, найдем что интересное, кроме этих жмуриков.
Коля с автоматом наперевес осторожно двинулся вокруг статуй. Обойдя крайнюю статую старца, он исчез из вида. Радиомолчание длилось так долго, что Гризов уже решил, что Колю съели местные духи подземелья.
– Здесь дверь, – раздалось в наушниках у остальных спецназовцев, – причем хорошая дверь. Древняя, но петли смазывали недавно.
Спецназовцы приблизились. Дверь действительно походила на вход в чертоги Али-бабы. Испещренная арабской вязью, сводчатая, окованная пластинами из неизвестного металла, она казалась неприступной. Тем более, что никаких отверстий для ключей рассмотреть не удалось. Похоже, он открывалась изнутри.
Коля любовно погладил высеченные по металлу арабские буквы.
– Жаль будет выносить такую красоту, – и обернулся к Костяну, – да, старшой?
– Ага, – кивнул Костян, – давай взрывчатку. Сдается мне, за этой дверью местные старцы что-то от нас прячут. И думаю, что это не золото. Надо проверить.
Не успел он произнести это, как дверь ожила. Она сдвинулась со своего места и быстро отъехала в сторону. Из открывшегося проема ударил яркий свет, ослепивший спецназовцев, которые с дикими криками схватились за глаза, рухнув на колени. А затем из проема послышалось мощное шипение. В первую секунду Гризову показалось, что это шипят сотни разъяренных змей выползая из проклятой двери, но, когда он вдохнул воздух то все понял мгновенно. Последнее, что он помнил, прощаясь с жизнью, – была пятиметровая фигура каменного старца с кривым мечом в руке, нависшая над ним. И еще одно воспоминание отпечаталось в мозгу, смешавшись со старцем: Рушди Хезбаллах в окружении гвардейцев с короткими автоматами.
Но он не умер. Временно отключился, как робот, которому нажали на кнопку. Чувства возвращались медленно. Сначала он стал ощущать пальцы рук, потом их целиком. Потом ноги, поясницу. Вслед за этим появились покалывания в спине, опиравшейся на что-то мягкое, и лишь затем журналист осмелился открыть глаза.
То, что он увидел, больше походило на рубку космического корабля. Все русские: Гризов и трое спецназовцев, лежали на мягких анатомических креслах в полном обмундировании. Рюкзаки, приборы ночного видения и автоматы были свалены в кучу на небольшом пятачке перед ними. Стены широкого помещения были увешаны мониторами, на которых, словно в калейдоскопе мелькали, сменяя друг друга, цветные картинки. Приглядевшись, Гризову показалось, что картинки были довольно однообразны: взлетающие самолеты, нефтяные скважины, улицы городов, где вышагивали американские патрули, мосты и виадуки, по которым ползли через КПП машины, железнодорожные станции, нашпигованные составами с нефтью, корабли в процессе погрузки. Танкеры, сосущие нефть из терминалов. И маячившие за ними авианосцы. Сплошной урбанизм.
Гигантские мониторы были установлены на специальном пульте, за которым в большом мягком кресле вполоборота к русским сидел он: Рушди Хезбаллах., нажатием кнопок переключая изображения. Вдоль стен замерло несколько гвардейцев с автоматами в черных беретах и полевой иракской форме. Не оборачиваясь, видно почуял, что Гризов очнулся первым, Рушди нажал кнопку на пульте и проговорил на русском почти без акцента.
– Да, много дел вы натворили пока шли сюда.
Гризов перевел мутный взгляд на один из мониторов, где в этот момент возникло изображение пожара, бушевавшего на нефтяном месторождении. Антон сразу узнал его. Это оно, то самое, над которым они так хорошо поработали, что американцы, наверняка, до сих пор не могут потушить.
– Но, я не в обиде. Вы даже помогли мне, хотя я и собирался сделать это чуть позже. В назначенный час.
Он выключил монитор и повернулся лицом к Антону.
– А тебя я помню. Ты пытался подойти ко мне на авиашоу в России. Неужели, ты тоже солдат, как они? – он кивнул в сторону еще спавших спецназовцев, – Мои глаза находят между вами много различий, несмотря на оружие и одежду.
Гризов промычал что-то нечленораздельное в ответ, язык не слушался, но потом поднатужился и ответил вопросом на вопрос:
– Что это было?
– Усыпляющий газ, – не задержался с ответом иракский военный, – Я не был до конца уверен, кто вы. Знал только, что не американцы. Это спасло вам жизнь. Если бы я хоть на секунду усомнился, то газ был бы удушающим.
Гризов громко прокашлялся и рывком сел на кресле.
– И на том спасибо.
– Что вы здесь делаете? – спросил вдруг Рушди.
– Ищем чего-то, – не задумываясь, ответил Гризов, – что именно не знаю. Я здесь вообще случайно оказался. Я ведь по-прежнему журналист, это вы верно подметили. А вот, что тут делаете вы, господин министр, я кажется, догадываюсь. Ведь вашей страны уже нет. Надо же где-то прятаться.
Рушди Хезбаллах рывком встал со своего кресла и сделал несколько шагов к журналисту. Внезапно, он выхватил у одного из гвардейцев автомат и приставил его к голове Антона. Холодный ствол уткнулся Гризову прямо в лоб.
