Шагнуть за горизонт

отличие от того же русского. Однако была в языке алатов и определенная сложность, связанная с тем, что в нём существовало огромное количество обозначений для цветов и оттенков. Зеленый мог быть просто «хорошим зеленым» и радостным, и торжествующим, и так далее. Большое количество глаголов были так же замкнуты на цветовые тропы.[6] Таки образом, для Белого, имевшего яркое визуальное представление семантики, алатский язык буквально полыхал всеми цветами радуги. Абсолютная память и способности к математике помогли ему уже к четвертому дню довольно свободно рыться в информационных закромах, проясняя непонятные моменты алатской истории и знакомя с обычаями и правилами, принятыми в их среде.

Заодно выяснилось, что слово клан, имеет в алатском совершенно иную, отличную от русского языка семантику. Смысл алатского клана, был скорее не в семейственности, хотя и в ней тоже. В не меньшей степени, чем родство, клан сплачивали совместные экономические интересы, и работа в более-менее смежных отраслях. Тут скорее походило слово «корпорация», потому как каждый клан имел свою промышленную или военную специализацию, а чаще всего, и то и другое сразу. Особенно если это касалось старших кланов, численность которых могла достигать ста миллионов членов, и кланов с численностью около десяти миллионов. Собственно почти все управление обществом осуществляли именно старшие кланы, потому как именно они имели право решающего голоса в Совете Кланов исполнявшем роль сената. Большой Совет Кланов, чьи функции были близки к парламенту, занимался первичными законодательными инициативами, и отчасти регулированием бюджета в социальной сфере.

Главой алатского общества, был владыка самого влиятельного и многочисленного клана. Вот уже восемьсот лет эту роль довольно успешно исполнял клан Анкоро насчитывавший более трехсот миллионов членов. Не имея никаких рычагов на жизнь алатов внутри кланов, властитель тем не менее, был более чем влиятельной персоной потому что осуществлял управление огромными денежными потоками, и являлся Верховным Главнокомандующим сил Флота и Армии.

Освещавшее Омару солнце — звезда класса «желтый карлик» — уже вовсю припекало, когда Алексей решил выйти в сад поразмяться. Еще в первый день, к немалому удивлению, он обнаружил на обширной лужайке перед домом набитое песком чучело и несколько гимнастических снарядов.

Начав, как всегда, с разминки, Алексей перешел к ката и уже завершал «двойной лист» серией мощных ударов по манекену, когда со стороны забора послышался негромкий шорох. Он резко обернулся и встретился взглядом с детскими глазами, что таращились на него из переплетения ветвей.

Поняв, что обнаружена, девочка лет шести в облегающем комбинезоне ярко-голубого цвета с солидной неторопливостью вылезла из кустов и сделала осторожный шаг вперед.

— Здрасьте. Она тряхнула белокурой головкой, изображая поклон.

— Здравствуй. — Алексей улыбнулся.

— А вы из осназа?

— Э… — Алексей вовремя вспомнил, что так назывались в СССР времен Сталина диверсионно- разведывательные подразделения. — Да. — Он кивнул.

— А из какой бригады?

— А зачем тебе? — Алексей тоже шагнул вперед и присел так, чтобы их лица находились на одном уровне.

— А дядя Коля в сто восьмисят третьей. — Солидно ответил ребенок. — Они сейчас на базе переформирования. Тока вы, наверное, из разведки? — закончила она, чуть наклонила голову и внимательно посмотрела на измочаленный Белым манекен.

— А почему ты так думаешь? — Белый улыбнулся, глядя в серьезное не по годам лицо девочки.

— Вы деретесь совсем по-другому. Дядь Коля бьет так. — она показала своим крохотным кулачком движение, отдаленно напоминавшее удар. — У него чучело раскачивается далеко. А вы по-другому. Вот так. Чучело совсем не отлетает, но уже все в дырках. Так только дядя Сережа дерется. А он из разведки.

— Это он тебе сам сказал?

— Вы что? — девочка округлила глаза и понизила голос до шепота. — Это же секрет! Просто мама как-то говорила с дядь Колей, что дядя Сережа уже десятый раз в гости к волосатым едет. А у нас даже дети знают, что «в гости к волосатым» означает глубинную разведку у таннухов.

— Ясно. — Алексей улыбнулся. — А сама, когда вырастешь, кем будешь?

— Я на пилота пойду. — Важно заявила малышка и выпрямилась, словно желая стать выше. — У меня реакция аж сорок единиц. Конечно, истребитель мне не светит, но штурмовой или десантный катер я после летшколы получу запросто. А вы уже ходили к волосатым?

Алексей слегка замялся.

— Ну… в общем, да.

— Арр хадо коммейни им эваадо? (А может, совсем в другое место?)

— Ихи шима консо. — Без запинки ответил Алексей популярной у алатов поговоркой, что дословно означало «у тебя слишком длинные ветки» и являлось аналогом фразы про длинный нос.

— У тебя равойский[7] акцент. — безапелляционно заметила девочка. — Да и сам ты скорее на равойца похож. Ты мне привезешь агилаату?

— Думаю, это будет нескоро. — Алексей улыбнулся, сделав зарубку в памяти поинтересоваться, что это за штуковина.

— Главное, не забудь, керр-исатто лонхваато.

(Мой мудрый наставник) машинально перевел Белый и рассмеялся.

В этот момент из-за забора требовательно и громко донеслось: «Лена, Лена!»

— Мама, я здесь! — крикнула девочка, чуть обернувшись.

Легко перемахнув полутораметровый забор и мягко спружинив словно кошка, на полянку приземлилась высокая подтянутая и атлетически сложенная женщина в спортивной одежде а, увидев Алексея, чуть покраснела и машинальным движением оправила юбку.

— Простите. Я и не знала, что вы здесь поселились. Надеюсь, она вас не сильно утомила?

— Ну, что вы. — Алексей рассмеялся. — У вас потрясающая дочь. Похоже, в ее голове лежат все секреты нашей армии. Смотри, — он повернул голову к Лене. — Как бы тебя не украли таннух.

Женщина рассмеялась приятным низким голосом.

— Это моя мама. — Гордо произнесла Лена. Она, между прочим, командир штурмовой роты! Ма, посмотри, как он расчехвостил чучелу! — Лена показала рукой на край поляны, где к вкопанной в землю пружине был приделан манекен.

Женщина, улыбнувшись, перевела взгляд, и мгновенно глаза ее словно подернулись льдом. Ее дочь не знала и не могла знать, что стандартный в общем спортивный снаряд был заменен по просьбе прежнего жильца на точно такой же, но с гораздо более толстой кожей. Именно для того, что бы не менять его постоянно.

— У вас хороший удар, — она протянула руку. — Наталья.

— Алексей. — он пожал ее тонкую и удивительно крепкую ладонь. — Это все хорошее питание и отсутствие вредных привычек.

— Пойдем, доча, а то мы наверняка мешаем человеку заниматься.

— Ну, мам! Я хочу посмотреть еще…

— Хаадо сейо карха, мина рео таа. (Пойдем, это серьезный человек, и мы мешаем.) — ровным голосом проговорила Наталья, чуть покосившись на дочку.

— Мам. — виновато произнесла Лена, — он понимает по-алатски.

— Ого!

— Да какое там понимаю. — Алексей виновато развел руками. — Просто для самообразования решил немного подучить язык.

— У него равойский акцент, мама. — обличительно произнесла девочка.

— А вот это, — строго произнесла мама, — тебя совершенно не касается. Пойдем. — чуть напряженно улыбнувшись на прощание, она крепко взяла дочь за руку и пошла по направлению к калитке.

Алексей вздохнул, проводив взглядом стройную фигуру Лениной мамы, и после душа и завтрака снова вернулся в кресло перед трагором.