беспристрастная и незаинтересованная в чьем-либо превосходстве. А, стало быть, теперь, когда США и Россия получили преимущество в информации, он должен предпринять какие-то нейтрализующие сложившуюся ситуацию шаги.
Штейнберг осторожно помассировал пальцами затекшую от долгой неподвижности шею и огляделся. Надо бы проверить кабинет на наличие жучков. Редфорд хоть и старый его знакомец, но все же разведчик, и интересы страны для него всегда были выше добрых отношений с партнерами по общей работе. Шеф Базы методично ощупал подлокотники кресла, кряхтя, нагнулся и заглянул под столик, встал, медленно прошелся по кабинету, вспоминая, где еще мог находиться полковник во время последних событий, добрался, наконец, до своего рабочего места и сосредоточенно обследовал все незаметные для глаза поверхности. Вроде бы все было чисто. По крайней мере, в первом приближении. Правда, от хитрого лиса Редфорда можно ожидать любых каверз, но, скорее всего, сейчас ему не до нюансов оперативных премудростей.
Штейнберг плотно уселся за ставший уже привычным директорский стол и, успокаиваясь, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Потом набрал код связи с представителем Германии в бернском Центре. Малый дисплей мигнул, и на нем появилось изображение герра Крупката, худого блондина средних лет в отличном сером костюме, прекрасно дополняемом снежной белизны рубашкой и аккуратно повязанным бордовым галстуком.
– Здравствуй, Рольф, – негромко сказал директор. – Как дела на Земле?
– Вашими стараниями, – ответил визави. – Рад видеть тебя, Генрих. У тебя новый сюрприз?
– Нет, но… – Штейнберг кисло улыбнулся, – хотелось бы обменяться мнениями. Только что к вам ушла запись последнего эксперимента. Очередная попытка прорыва не удалась. ПП вернулся к Базе. Ходили на нем американцы. Правда, есть один нюанс. Боевая ракета прошла Сферу, а люди по-прежнему – нет.
– Вот как? – брови Крупката приподнялись. – Это уже что-то новенькое. Значит, неживое может преодолеть преграду…
– Быстро ориентируешься, – одобрил директор. – Ну, на то ты и стратег. Меня беспокоит другое. Люди. У русских и американцев теперь есть масса материала для исследований. Они в любой момент могут отозвать своих и разобраться с ними без посторонних. А что будем делать мы?
– Есть веские основания? – насторожился Крупкат.
– Только косвенные наблюдения, – Штейнберг пожевал губами. – Испытатели сильно изменились. Раньше они были веселой шумной компанией, а сейчас ведут себя очень тихо. Стараются как можно реже попадаться на глаза. И явно говорят меньше того, что знают. Один из них за ночь освоил три языка…
– Необычно, но в рамках допустимого, – перебил его бернский наблюдатель. – Возможно, скрытые способности. Нет?
– Не было у него никогда таких способностей. И тяги к изучению тоже не было. Я просматривал досье. Пилот-ас – безусловно. Хороший механик – да. Но чтобы языки… За такой срок это в принципе нереально. Даже с помощью ви-адаптера.
– Зацепка, но и только, – Крупкат пожал плечами. – Что еще?
– Обобщающий рапорт был составлен только после того, как я дал санкцию на внеплановый полет к Сфере. Экипаж состоял из Вячеслава Ли, моего заместителя, физика Бородина, биолога Терехова, все, между прочим, русские, и Вивьен Тараоки, пилотировавшей ПП. Они-то в результате и написали то, что попало в Берн…
– Ты нарушил инструкцию, Генрих? – брови наблюдателя опять поползли вверх. – Зачем?
– Иначе бы вы не получили рапорт так быстро и в таком виде. Учти, что его составляли специалисты, сами побывавшие у Сферы… А за свои проступки, Рольф, я отвечу, если наши с тобой шефы решат, что я был не прав.
– Пустое, Генрих, – Крупкат махнул рукой. – Ты действовал по обстоятельствам, тебе там виднее.
– Спасибо… Так вот. Сразу после полета я вызвал их к себе. Чтобы проверить впечатления. По горячим, так сказать, следам…
– И…
– Я утвердился в своих подозрениях. Тем более, что биолог сам решил затронуть тему процессов, начавшихся в их организмах… А теперь у Сферы побывали американцы, которые все свои выводы, – Штейнберг невесело усмехнулся, – оставят при себе. Держу пари…
– Судя по тому, что ты мне сейчас поведал, – осторожно сказал Крупкат, – оснований для тревоги пока нет.
– Это еще не все. Бородин передал Мартину какие-то формулы. И исходя из сурового послеполетного разбора, устроенного Редфордом только что в этом самом кабинете, физик заранее знал, чем закончится их эксперимент.
– Откуда это следует? – сдержанность земного наблюдателя моментально испарилась. Как будто и не было ее вовсе. Теперь он подался вперед и внимательно смотрел в глаза Штейнбергу, фиксируя малейшие оттенки их выражения. – Откуда это следует, Генрих?
– Из слов самого Мартина, – директор, казалось, даже обрадовался, что Рольфа наконец проняло. – Бородин заранее знал, как поведет себя Сфера.
– Да, это уже серьезно, – Крупкат по-прежнему не отводил глаз. – У тебя ведь есть предложения на этот счет. А, Генрих?
– Разумеется. Иначе я бы не стал тебя беспокоить, – Штейнберг пожевал губами. – У меня на борту найдутся пара немцев, француз и испанец, из которых можно составить экипаж…
– Как отреагирует на это Редфорд?
– Он будет категорически против, потому что видит в соприкоснувшихся со Сферой «пятую колонну». Но он же не навсегда здесь. После отлета челнока…
– Нет, Генрих. Забудь об этом… Давай обойдемся без эксцессов, тем более, что Берн не сразу решится на прерывание карантина.
– Но мы получим уже наших носителей информации. Такая цель оправдывает…
– Еще раз – нет. Представь себе, что Редфорд прав. Пусть уж русские с американцами пока сами разбираются с возникшей проблемой. А мы немного подождем. К тому же твое место на орбите очень важно для Европейского союза, и нам не хотелось бы его терять, что будет вполне возможно, если ты решишься на несанкционированные действия. Никаких самовольных выходок. Действуй крайне осмотрительно, собирай и анализируй информацию. А на Земле и без тебя найдутся люди, которые займутся тайнами наших партнеров. Так-то. Надеюсь, недомолвок не осталось?
– Я всего лишь исполнитель.
– Тогда позволь пожелать тебе успеха. В случае любой критической ситуации сразу обращайся ко мне, я всегда на связи.
Дисплей погас, а Штейнберг еще долго смотрел на его темную матовую поверхность.
7
Едва Слоун переступил порог «Харчевни», как тут же оказался среди веселого гомона и аппетитных запахов. Он повел носом и осмотрелся. Почти половина столиков была занята сотрудниками Базы, но оставалось еще и много свободных. «Весело им тут, – с завистью подумал психолог. – Вон как щебечут. Впрочем, где им еще расслабляться, как не за обеденным столом. Они же все очень занятые люди. У них сумасшедшая программа исследований. Сроки. Земля ждет результата». Взгляд его остановился на компании в дальнем углу. Джерри сразу узнал их. Память его никогда не подводила, иначе он не стал бы профессионалом столь высокого уровня. «Кобыш, Тернер, Седых и Хромов», – мгновенно отметил он. В отличие от большинства испытатели не зубоскалили, а, неторопливо и со вкусом поедая некие экзотические блюда, о чем-то негромко переговаривались. Столик рядом с ними пустовал. Для Слоуна это было весьма кстати. Он изобразил на лице вежливую улыбку и не спеша направился к стойке. Там он, непрестанно кося глазом в сторону незанятого места, аккуратно поставил на поднос несколько тарелок, не особо обращая внимание на их содержимое, и высокий стакан с апельсиновым соком. Потом повернулся и прошествовал к облюбованному стратегическому пункту.
Джерри уже приступил к трапезе, когда периферийным зрением уловил брошенный искоса взгляд Кобыша и тут же услышал над собственным ухом чей-то бархатный голос. Подняв голову, он узрел еще два объекта своего профессионального интереса – Дорина и Клеменса, державших в руках по две тарелки и
