вращающего глазами и что-то глухо рычащего.
А отбиться не получалось, даже до ножа дотянутся не мог. Противник оказался силен, что не мудрено, ведь в диких условиях, слабым не выжить. Эрику лишь чудом удавалось сохранить себе жизнь, благодаря огромной дозе адреналина, впрыснутого в кровь.
Но вот гоблин как-то вывернулся и врезал Эрику локтем в челюсть. Удар оказался страшен. Что-то даже хрустнуло. В глазах сразу поплыло, силы оставили тело, хватка ослабла и сахарианец получил возможность прикончить своего противника без проблем. Он выхватил нож Эрика, коротко замахнулся и…
И тут раздался выстрел. Буквально половина черепа сахарианца со всем его содержимым исчезла в кроваво-белесом облаке, разлетевшись на мелкие кусочки.
Мимо пробежали «крысы» Танка.
Тут и там зазвучали частые выстрелы. А потом в непосредственной близости загремели взрывы, так что Эрик отчетливо чувствовал ударные волны. Над головами пролетали вертолеты и самолеты. Повсюду летели комья земли, щепа, листья. Падали деревья…
«Почему они так долго? – вяло подумал Махов, отходя от схватки, действительно не на жизнь, а на смерь. Вступать в бой он не торопился, ноги что-то пока отказывали, да и руки слушались плохо. Мандраж. – Разве что перезаряжались…»
26
Когда Эрик наконец пришел в себя, закончился адреналиновый отходняк и наконец вернул свой нож и поднял винтовку, чтобы встать в строй, все уже практически закончилось.
Еще пять минут стрельбы и наступила тишина. Относительная конечно. Здесь и там кричали и скулили раненые, как люди, так и сахарианцы. Последних, тяжело раненых, добивали, легкораненых связывали. Людям естественно оказывали первую помощь. Никто не прорвался сквозь заслон.
– Ты как, в норме? – поинтересовался Череп у Эрика.
– Д-да…
Махов поморщился от боли и потрогал челюсть. Они сильно распухла.
– Хорошо тебе досталось. Как бы не перелом. Но это вряд ли. Если бы перелом, то ты вообще ничего произнести не смог бы.
Эрик кивнул. Перелома может и нет, а вот трещина очень даже может быть.
Череп тем временем собирал своих людей. Когда наконец ему удалось вернуть контроль над отрядом, приказал:
– Вперед! Нужно зачистить местность. Ну и не забывайте про осторожность. Эти твари хитрые, могли затаиться. Так что если не уверены в смерти гоблина – стреляйте. Ну, а явно раненых и не скрывающих этого, берите в плен.
«Крысы», вооружившись пистолетами, глупо на добивание тратить серьезный боеприпас винтовок, осторожно двинулись вперед.
Достал пистолет и Эрик. Против такого добивания не то что бы возник протест, но образовалась какая- то пустота. С другой стороны это часть общей работы, которую тоже надо выполнять.
Тут и там в разнообразных позах в которые их скрючила смерть лежали сахарианцы. Только теперь Эрик заметил, как искусно вышита разноцветными нитями их зимняя одежда представлявшая собой в основном куртки и штаны. В узоры вшиты разноцветные соответствующим образом обработанные камешки. Даже своеобразные мокасины не избежали росписи. Раньше он как-то не обращал на это внимания. Не хотел обращать.
В округе захлопали пистолетные выстрелы.
Прямо перед Маховым вскочил абориген и бросился на него.
Прежде чем Эрик успел среагировать раздался выстрел и абориген с пробитой головой мешком упал Махову под ноги, забрызгав ему ботинки своей кровью.
– Не тупи, – сказал спасший его Череп. – В следующий раз это может тебе дорого обойтись.
Эрик ничего не сказал, только насупился, понимая что «крысиный» король прав на все сто. К тому же ему уже второй раз за день спасли жизнь. Теперь Эрик в каком-то роде его должник. А это не очень хорошо, ведь он пристален, присматривать за Черепом, а теперь «крысиный» король сможет потребовать от него какой-нибудь услуги, например, попросить закрыть на что-нибудь глаза. Можно конечно плюнуть на всего «просьбы», но тогда придется чаще оглядываться, чтобы у него не «забрали» сегодня спасенную жизнь.
Эрику особенно не понравился тот момент что убито много детей. Их тельца. Особенно маленьких и грудных, буквально рвало на части от попаданий крупнокалиберных пуль или взрывами.
– Нечего тут разглядывать. Лучше проверь вон того гоблина… видимых ран не видно, так что может тоже притворяется.
– Хорошо…
Эрик направился к указанному аборигену уже что называется во всеоружии.
Судя по размерам и светлой окраске, это был совсем молодой сахарианец. Видимых ран на теле действительно не наблюдалось и Махов еще загодя нацелил на него свой пистолет. Но может рана на спине?
– Ну? – поинтересовался Череп.
– Не ясно…
– Тогда стреляй.
Эрик после паузы выстрелил. Пуля попала в солнечное сплетение, но никакого эффекта это не вызвало, значит, абориген был мертвее мертвого. Эрик перевернул тело ногой и увидел, что сахарианца и впрямь подстрели в спину.
– Идем дальше.
Над головами продолжали летать вертолеты высматривая в хорошо почищенном взрывами от листьев лесу что-нибудь необычное, а значит опасное. Но пока они вели себя тихо, не стреляли.
Трупы сахарианцев по-прежнему валялись ковром, продолжали хлопать пистолетные выстрелы, ловили арканами и вязали раненых. Пленников оказалось больше всего в районах взрывов бомб и мощных ракет. Аборигенов просто оглушало и они теряли сознание. Когда появились люди, они как раз начинали приходить в себя, но были слишком вялыми, дезориентированными, что позволяло «собирать урожай» без особых проблем.
Вот еще одно тело, лежит на боку лицом к поваленному взрывом дереву. Эрик осторожно приблизился к нему с пистолетом наготове. Но нет, предосторожности излишни. Спина вся в крови, куртка порвана, по всей видимости, осколком. После таких ран не выживают. Махов уже собрался пойти дальше, чтобы проверить следующую находку, но вдруг раздался какой-то скулящий звук, и тело перевернулось на спину. Раздался глухой стон.
Эрик резко развернулся, но палец не смог нажать на курок. Во-первых, раненым оказалась…
«Как их все-таки называть: самкой или все же женщиной? – в который раз уже задумался Махов. – Самка, самец – это наверное больше подходит к безмозглой скотине, а они все-таки разумные… Значит все же женщина».
Во-вторых, рядом с сам… женщиной лежал детеныш, то есть все же ребенок. Это он заскулил, зашевелился, толкнув свою раненую мать, а он потревожив израненную спину, очнулась.
Сахарианка замерла, забыв о сильной боли в спине, увидев перед собой человека с оружием наготове. Они смотрели друг другу глаза в глаза, наверное целую вечность. Наконец она разорвала взгляд вспомнив о своем ребенке вновь подавшего голос и беспокойно зашевелившегося. Сахарианка осторожно, прижала его к себе и вновь взглянула на человека.
Теперь на Эрика смотрело две пары глаз: женщины и ее ребенка.
Махов почувствовал, как палец на курке одеревенел. Он не мог застрелить этих двоих и не мог взять их в плен, потому как это тоже означало для них смерть, только с отсрочкой. Что-то в нем активно сопротивлялось.
«Проклятье», – ругнулся он мысленно, и сморгнул сгоняя наваждение, потому как мозг сыграл с ним злую шутку и на какой-то миг Эрик увидел перед собой не аборигенку, а Элен с их сыном на руках.
«Кто мы такие, черт возьми?! Что мы творим?! – спрашивал он себя. – Прилетели откуда-то и после каких-то непоняток, в которых может быть сами виноваты, давай гасить местное население. Это при том,
