— Вот тут уже ничего определенного сказать не могу, — нахмурился Ремезов. — Этим занимаются специалисты. Но мы рассматриваем возможность создания внутренних запасов совсем уж на крайний случай.
— Отрадно…
— Ну а пока самый крайний случай не наступил, и с водоснабжением все обстоит благополучно, для таких героев, как вы, я могу даже обеспечить легкий освежающий душ!
— Это, конечно, прекрасно, но пока не стоит так разбазаривать воду. Хватит и мокрых полотенец, — сказал Махов.
— Да, так будет правильнее, — согласился Ремезов.
— А я бы не отказалась от душа…
— Как я сказал: для вас что угодно! Моя жена проводит тебя к кабинке и покажет, что да как. Маргарита! — позвал Ремезов свою жену. — Проводи девушку в душ!
— Идем… — призывно махнула рукой женщина.
— Спасибо! — поблагодарила Элен и убежала к модулю.
— Ну а мы поговорим, — согнав с лица радостное выражение, сказал Антон Николаевич.
— Да… тем более что есть о чем, — согласился Махов.
Он более подробно рассказал Ремезову все, что видел на территории «крыс», и о безвыходном положении «крыс» в сто восемьдесят первом модуле, о том, что, по его мнению, они предпримут для выживания.
— Положение действительно аховое, — согласился Антон Николаевич. — Остальные «крысы» еще долго будут заняты друг другом и потеряют еще не одну тысячу своих бойцов в междоусобных схватках, но вот эти из сто восемьдесят первого действительно буром попрут на нас. Другой возможности собственного спасения у них нет.
— Нужно выдвигаться на помощь к соседям и отбить атаку.
— Не пойдут… — горько усмехнулся Антон Николаевич. — Ты даже не представляешь, как трудно управлять штатскими раздолбаями… Все-то они оспаривают, на все-то у них есть собственное мнение…
— Потому ни один генерал в прошлом, который пришел к власти силой ли оружия, став диктатором, или даже демократическим путем, решив, что государством управлять не тяжелее, чем бригадой, не продержался у власти слишком долго. А если и продержался за счет своих штыков, то был люто ненавидим народом.
— Тут ты прав. Но беда в том, что для общего спасения я даже не могу стать таким диктатором, у меня нет этих верных штыков, готовых выполнить любой мой приказ. Все, кто вооружен, те же штатские, без понятия о дисциплине. Если им что-то не понравится, они тут же взбунтуются. Такие пироги, камрад.
— Надо рассказать им, что произошло в стане «крыс», и описать перспективы, которые нас ожидают в ближайшем будущем, в случае если мы не поможем соседям, — настаивал Эрик.
— Давай попробуем сагитировать… но я тебя предупредил.
Ремезов не стал тянуть, решив провести собрание на открытом воздухе, для того чтобы иметь возможность пообщаться сразу со всеми обитателями модуля, видеть их всех и чтобы они видели его. Так лучше устанавливается личная связь между оратором и слушателями, а это сейчас важнее всего, ведь нужно донести до сознания людей очень непростые вещи.
Люди собрались по выработанному для таких случаев условному сигналу автомобильного клаксона. Некоторые красноречиво поглядывали на восток, откуда вот-вот должно выглянуть солнце, напоминая тем самым, дескать, пора уже прятаться в модуле, а не митинги проводить.
— Благодарю, что собрались так скоро, — начал Ремезов, встав на ящик, дабы его все могли видеть, и он мог видеть настроение всех. — Это мой помощник Эрик Махов, как многие знают, он уезжал на разведку и вот только что вернулся, не с пустыми руками… Некоторые новости, которые доставил нам Эрик, рискуя своей жизнью, я посчитал необходимым довести до вас немедленно. А именно: среди «крыс» начались ожесточенные и кровопролитные сражения. Они начали захватывать друг у друга материальные ресурсы, которые и так ограничены и невосполнимы.
Народ гулко зашумел, переглядываясь между собой и комментируя услышанное.
— С одной стороны, это хорошо, чем меньше «крыс», тем лучше…
Толпа невнятно посмеялась.
— С другой стороны — это плохо, потому что те, кто остался без этих ресурсов, без шансов на выживание, окончательно озвереет и попрет на нас, тех, у кого все это есть. Первым под удар попадут наши западные соседи из сто восьмидесятого модуля. По моим расчетам уже завтра на них обрушится одна такая банда, сегодня потерпевшая поражение от своего более сильного соседа. Но беда в том, что захваченных ресурсов им будет недостаточно. Подмяв наших западных соседей, они пойдут к нам, потому как в сто восьмидесятом модуле воду получают, конденсируя пар, а не напрямую, как это уже делаем мы. Значит, ресурсов им не хватит, и они захотят получить дополнительные средства, и следующими жертвами нападения станем уже мы. Чтобы не допустить нападения на наш модуль, мы должны помочь своим соседям отразить нападение, пока «крысы» еще слабы.
Люди стояли, не проронив ни звука, только лишь продолжали переглядываться.
«Да-а… Похоже, дело действительно дрянь, — с упавшим сердцем подумал Махов, вглядываясь в лица людей. — „Хомяки“ они и есть „хомяки“».
— Вы должны понять, что «крысы» не остановятся на достигнутом, — продолжал увещевать Антон Николаевич. — Вы слышите, они непременно нападут на нас, и случится это послезавтрашней ночью! Но это еще не все. Потом на наш уже захваченный модуль нападут другие банды «крыс». «Крысы» будут воевать друг с другом возле нашего модуля. Модуль будет много раз переходить из рук в руки, но в конечном итоге нести жертвы будем мы. Они будут убивать, грабить, насиловать… У нас есть все шансы отразить это и следующие нападения еще в зародыше, потому как против ослабленных в сегодняшней стычке «крыс», у которых в наличии осталось максимум шестьсот стволов, у нас будет целых две тысячи, если мы, конечно, пойдем и поможем своим друзьям, защитив не только и не столько их, сколько себя.
Но и этот пассаж, в первую очередь о собственной защите, похоже, не возымел действия. Люди по- прежнему стояли хмурые и испуганные, но молчали.
— Но если мы не выступим на подмогу, и наши соседи проиграют, «крысы» хоть и понесут потери, но не ослабнут, как вы, наверное, надеетесь…
Многие люди на этом месте смутились. Действительно, многие надеялись именно на то, что «крысы» при нападении на сто восьмидесятый модуль, понеся потери в стычке, ослабнут, и разобраться с ними уже здесь, если они действительно решатся продолжить завоевательный поход, станет проще.
— …Нет, не надейтесь на это, победив соседей, они станут только сильнее. Парадоксально, но это так. Они завладеют оружием наших друзей и обрушат его уже на нас. В итоге мы уже окажемся в меньшинстве — тысяча стволов против полутора, и это без учета того, что «крысы» умеют и готовы драться, а мы — нет.
Ремезов осмотрел людей. Первые лучи солнца уже показались над горизонтом. На голой каменной земле растянулись длинные черные тени. Вскоре начнет припекать…
— Я не могу вам приказать, но спрашиваю, кто пойдет и отразит нашествие «крыс»?
Толпа не шелохнулась. Чтобы хоть как-то спровоцировать людей, Эрик сделал шаг вперед, громко спросив:
— Кто со мной?!
А в ответ тишина. Никто не хотел подставлять свою шкуру под пули. Все хотели жить. Понятное, в общем-то, желание, все мы хотим жить, но недальновидное, потому как всем грозила смерть в ближайшем будущем, если они не отразят угрозу «крысиного» нашествия. Кто-то умрет сразу, этим можно будет позавидовать, потому как кто-то будет умирать десятки раз от унижения и страха, а некоторые умрут в мучениях от ран и болезней, посланные вниз в каньон на работы без соответствующей защиты, не получив хоть какого-то лечения в случае ранения. Но этого никто не понимал и не хотел понимать.
— У вас есть целый день на размышление, — наконец после долгой паузы обронил Антон Николаевич, сходя со своей трибуны. — Думайте. Крепко думайте…
Люди потянулись к модулю, прячась от первых лучей всходящего жаркого светила.
