более вредного своим войскам, чем противнику? Мысли Жукова были написаны на его лице крупными мазками и комендант постарался сразу скрыться с глаз разгневанного шефа. Ему это не слишком помогло и уже через два часа он собирал вещи, получив назначение в передовой отряд фронта.
Германия. Берлин.
Собравшиеся на УнтерденЛинден берлинцы молча и внимательно следили за проходящими по улице частями Советской Армии. Только вчера был окончательно подписан мирный договор и согласно его условиям в Берлин входили части 5й механизированной армии Белорусского фронта. Впереди проехали несколько легких бронетранспортеров с разведчиками, затем подъехали и заняли свои места русские регулировщики. За ними проследовала длинная колонна танков и бронетранспортеров. Впереди каждого подразделения двигалось несколько легковых вездеходов с солдатами и офицерами. После, казалось, нескончаемых колонн танков и мотопехоты, появились автомобили и тягачи с орудиями. Зрители, видевшие ранее на парадах части вермахта, были поражены порядком и четкостью прохождения колонн русских войск. За несколько часов прохождения ни одна машина не отказала, ни один танк не остановился изза технических неполадок. Но больше всего поразили немцев русские танки. Огромные, со сплюснутыми гладкими башнями, из которых торчали длинные крупнокалиберные орудия, непередаваемо мощные даже на вид, танки шли на расстоянии не более полуметра борт от борта. Это шла сила, равной которой немцы никогда не видели, шла красиво и грозно, напоминая, что бороться против нее бесполезно.
Зрители, молча или тихо перешептываясь, стояли, пока не прошел последний автомобиль. А в здании рейхстага тем временем русскую делегацию встречали представители немецкого правительства и привезенные из санатория, куда их поместили после освобождения из тюрьмы, сотрудники советского посольства. Вместе с командующим Белорусским фронтом маршалом Тимошенко, другими генералами и представителем Советского правительства министром иностранных дел Молотовым в Берлин из Москвы прибыл Эрнст Тельман. Немалую сенсацию вызвал приехавший вместе с ним Паулюс, постаревший на 12 лет и в мундире генералфельдмаршала. Он тотчас же занял должность военного министра переходного правительства.
Через несколько дней в Берлине же состоялся учредительный съезд новой Национальной Социалистической Единой Партии Германии. В ней объединились коммунисты и большая часть социалдемократов, а также большинство членов распущенной националсоциалистической партии. Отколовшаяся часть бывшей социалдемократической партии воссоздала СоциалДемократическую Партию. Вообще в течение нескольких месяцев число партий в Германии достигло десятка, но реальной силой из них стали всего лишь три - НСЕПГ, Христианскодемократический союз и Социалдемократическая национальная рабочая партия. Временное правительство обещало, что после окончательного решения вопроса с 'Мюнхенскими изгнанниками', как стали называть правительство Гиммлера, и 'вервольфами' в стране пройдут демократические всеобщие выборы.
Но кроме этих двух осложнений внезапно возникло еще одно…
Германия. Рур.
Англичане, усилив высаженную в Бельгии и Голландии группировку еще пятью пехотными и одной танковой дивизией, перешли границу и начали наступление на Рур. Дезорганизованные немецкие войска, к тому же часто находившиеся под командованием сторонников нацистов и англичан, оказывали слабое сопротивление.
Из советских войск только один 104й полк 76й воздушнодесантной дивизии, разбросанный отдельными группами почти по всей территории Рура, мог попытаться задержать наступление англонемецких войск до подхода подкреплений. Одиннадцатая рота полка успела занять позиции в городе Дюрен, через который проходили железнодорожная и автомобильная дороги на Кельн, пересекавшие в этом месте Маас. Усиленная тремя самоходками АСУ57 и полувзводом немецких горных егерей из армии резерва с двумя 75 мм горнопехотными пушками, рота должна была контролировать пограничный с Бельгией район и двигалась в сторону Ахена. Согласно полученным ориентировкам, в Бельгии высадились англичане с подчиненными им бельгийскими войсками, немецкие оккупационные войска перешли на их сторону. Поэтому командир роты капитан Верещагин не очень удивился, получив от встреченных им беженцев на автомобиле сведения о занятии Ахена и деревни Ламмерсдорф частями англонемецких войск.
Как часто в это необычно холодное лето, погода быстро портилась и скоро вообще могла стать нелетной. Но все равно, связавшись со штабом полка, капитан запросил авиаподдержку и подкреплений, учитывая вероятную возможность боя. Как ему сообщили из штаба полка, авиаторы поддержку обещали, одновременно выслав разведчик Ил28Р. А вот подкреплений у командира полка не было, хотя он и обнадежил Верещагина возможным прибытием в течение суток передовых эшелонов 28 общевойсковой армии на вокзалы Кельна. Поэтому он просил задержать продвижение англогерманцев на сутки, не начиная первым боевых действий.
Задачка была еще та. Особенно учитывая, что по сведениям разведки на Дюрен наступала как минимум английская дивизия. Что же, цели ясны, задачи поставлены, за работу, товарищи.
Первый взвод, усиленный немецкими егерями и пушками, занял оборону на тетдепоне [18], второй несколькими отделениями прикрыл его фланги за мостом на окраинах города. Третий, вместе с самоходками, оставленный в резерве, предусмотрительно создавал опорные пункты для круговой обороны. На всякий случай, немцев распределили отделениями по позициям взвода, а немецкий командир остался вместе с Верещагиным. Десантники и егеря трудились как проклятые, роя окопы, маскируя огневые точки, приспосабливая дома к обороне. Обывателей просили укрыться в бомбоубежищах или эвакуироваться по возможности. К счастью, противник двигался неторопливо, поэтому почти все было готово, когда на дороге появились несколько английских и немецких броневиков и мотоциклисты.
Их встретил лейтенант Зорич, командовавший первым взводом, с двумя солдатами, стоя на дороге. Броневики притормозили, затем из одного из них вышли английский офицер и солдат. Неся белый флаг на штыке винтовки, они подошли к группе десантников. Английский офицер с удивлением осмотрел советских солдат и понемецки заявил, что он от имени командующего Союзными силами генерала Монтгомери и командира 3й пехотной дивизии генерала Демпси требует капитуляции всех войск, находящихся в городе. На это Зорич через ефрейтора Шмидта, поволжского немца, ответил, что советские войска, занявшие город по договору с законным немецким правительством, не находятся в состоянии войны с британскими войсками и никоим образом капитулировать не собираются. Ошеломленный англичанин сумел только сказать, что должен проконсультироваться с командованием.
Через час англичанин появился снова и заявил Зоричу, что командование Союзных сил считает: 'Русские войска должны не вмешиваться в действия союзных войск, находящихся в состоянии войны с немцами, обязаны пропустить эти войска для оккупации ими территории и в качестве гарантии обязаны разрядить оружие и сдать союзникам боеприпасы и тяжелое оружие под охрану'.
На эти требования Зорич ответил, что его командование считает их абсолютно неправомерными, оккупация немецкой территории уже произведена советскими войсками, а требование сдачи боеприпасов и разряжания оружия вообще беспрецедентно и не может быть принято. В ответ англичанин заявил, что в случае отклонения требований командования Союзных сил они будут вынуждены применить силу. На размышление дается еще полчаса, потом будет открыт огонь. Вина же в этом случае падет на упрямство некоторых командиров, не желающих видеть очевидного.
Через полчаса на позиции десантников обрушился огневой налет 25 фунтовых пушекгаубиц. Под его прикрытием в атаку устремились несколько броневиков, пара немецких 'троек' и цепи английской пехоты. Подпустив их поближе, десантники открыли плотный автоматнопулеметный огонь, в треск которого вплелись более громкие выстрелы германских винтовок 33/40 и резкие хлопки стреляющих РПГ. Через несколько мгновений один танк уже пылал, два броневика замерли неподвижно и лежащие неподвижно или
