16. ЗЕМЛЯ-2. 29.03.1670–30.03.1670. ЛИССАБОН
— Господин министр, я никогда в жизни не разговаривал с королем или регентом, не знаю протокола.
— Не робей, Тиит. С президентом Франции вон сколько раз общался, и ничего.
— Господин Джонс, не шутите со мной. Он — Петро, а не де Голль.
— Еще раз повторяю, не трусь. На твоей стороне сила и право. Пусть он волнуется, как вести себя.
— Прошу вас, не уходите со связи. Мне застрелить короля — раз плюнуть. А говорить с ним сложно.
— Хорошо, буду с тобой.
Совсем не воодушевленный диалогом с бывшим «святым», Тиит вошел в зал, служащий королевской приемной. К регенту он ввалился как есть — в скафе, с бластером за спиной, разве что шлем снял и держал в руке. По меркам эпохи — рыцарь в доспехах.
— Джонс, меня держат в приемной двадцать семь минут, дескать, правитель занят.
— Подойди к секретарю и скажи, у него сейчас появится другая занятость, если Франция отправит войска на Лиссабон.
Тиит смутился, но тяжелыми громыхающими шагами подошел к самому ярко одетому дворцовому служащему, вздохнул и громко произнес:
— Речь идет об объявлении войны Францией Португалии. Я требую немедленной аудиенции.
По приемной разнесся тревожный ропот, секретарь изменился в лице и куда-то исчез.
— Молодец, не тушуйся, — похвалил Джонс, наблюдавший за обстановкой через комм и камеры скафа.
Вынырнувший обратно в приемную португалец пригласил пройти, и десантник решительно двинулся к двери. Стоявшие с внутренней стороны алебардщики не успели развести в стороны свои церемониальные железяки, их разметало в стороны, будто у дверей дежурили пустые рыцарские латы.
— Ваше королевское высочество! — Тиит воспроизводил текст ультиматума по подсказке комма. — Вдова казненного короля Людовика Четырнадцатого Мария Терезия Габсбургская, разыскиваемая в связи с совершенным преступлением против Французской Республики, нашла убежище в Португалии. В настоящее время она находится в Лиссабоне, во дворце, принадлежащем Карлу Леопольду Севильскому, бастарду Габсбургов. Дворец оцеплен отрядом драгун армии Франции. Однако без ведома вашего высочества мы не начинаем штурм. От имени республики требую немедленной выдачи преступницы, обвиняемой в убийстве французского посла. Напоминаю, что по решению президента и Государственного совета Франции отказ в выдаче вышеупомянутой Марии Терезии рассматривается как повод к войне.
Регент оказался в затруднении. Он не питал ни малейшей симпатии к испанцам. Но Мария не была испанкой по происхождению и не имела никакого отношения к войне с Португалией. Наоборот, Испания была жестоко бита ее покойным мужем.
Далее, еще до прибытия вдовы в Лиссабон Педру II получил письмо папы римского Клемента X и ходатайство Габсбургского дома о предоставлении ей временного убежища. Учитывая сложное и неустойчивое положение страны, регент решил не ссориться ни с кем и согласился на нахождение Марии Терезии в Лиссабоне на условии «я об этом ничего не знаю». Францию с союзниками Педру боялся гораздо больше, чем папу и Габсбургов.
Мрачный воин в странных, явно не декоративных доспехах, ворвавшийся в его кабинет, всем своим видом показал, что время для политической проституции прошло. Но регент уловил в глазах француза тень нерешительности и предпринял последнюю попытку выйти из ситуации по методу «и вашим, и нашим»:
— Уважаемый господин посол. — Тиит недоуменно приподнял бровь, а Джонс захихикал, потому что никаких верительных грамот не вручалось. — Я разделяю ваше беспокойство и заверяю, что мне ничего не известно о прибытии Марии Терезии в Португалию. Если ваши подозрения подтвердятся, со стороны короны не будет никаких препятствий к ее аресту.
— Он что-то придумал, — догадался Джонс.
Педру тем временем пошептался с неприметным человечком, тот испарился, а через непродолжительное время в кабинете нарисовался граф Лакоста, выполнявший при регенте функцию посланника по особым поручениям.
— Господин граф! У нас сложилась щекотливая ситуация. Посол Франции настаивает, что во дворце Габсбургов находится вдова Людовика Четырнадцатого, которую французы обвиняют в убийстве и требуют выдачи. Но мы не можем допустить, чтобы подразделение иностранной армии штурмовало их резиденцию на нашей территории. Я попрошу вас убедиться, верны ли подозрения уважаемого господина посла.
— Соглашайся, посмотрим, что дальше, — суфлировал Джонс.
Тиит с графом вернулись к резиденции Габсбургов. Она сильно уступала мадридской, но, как многие старые мавританские постройки, напоминала небольшую крепость, и ее взятие без применения бластера превратилось бы в нешуточный бой.
Приглашенный вместе с графом Тиит двинулся вверх по роскошной лестнице.
— У тебя остался хоть один жук? — спросил Джонс.
— Да, но запас хода максимум на километр.
— Хватит. Нам желательно узнать, что прохвост скажет Карлу Леопольду. Как только тебя заверят, что вдова здесь и не ночевала, резко извиняйся, прощайся и выходи. Кстати, где ее маркер?
— Сидит недалеко, в левом крыле. Могу вломиться и вытащить за шиворот.
— Ни в коем случае! Наша цель — португальский регент, а не эта битая карта.
Джонс угадал. Габсбургский аристократ настолько сухо и корректно опроверг глупые подозрения об укрывательстве беглой Марии Терезии, что Тиит поверил бы, что ее действительно здесь нет.
Пробормотав «пардон», как истинный француз, он резко развернулся и вышел, уронив жука. Де Лакоста задержался лишь на десять секунд, но чуткие микрофоны засекли: «регент не может гарантировать… не позднее чем через сутки» и ответ хозяина дома: «сегодня ночью».
Поймав жука, Тиит демонстративно снял оцепление, затем поблагодарил графа и двинулся к северо- восточным воротам. Рассредоточив отряд по трактирам и кабакам, выделил соглядатаев из посетителей. К ночи, выдергивая драгун по одному и выводя их из-под наблюдения, двинулся в сторону Мар де Палья. Посовещавшись с Родригесом, который был специалистом по операциям выслеживания и захвата, Тиит пришел к выводу, что наиболее вероятный путь отступления — на корабле под португальским флагом в испанские колонии или на восток в Италию и в Австрию. Если беглянка решит двинуть по суше, конный отряд догонит ее без труда.
Темной мартовской ночью по припортовой улице шел богатырского телосложения английский матрос. Это был серьезный недостаток голографических иллюзий — они могли изменить форму видимого объекта, но плохо скрывали размеры. Ночью возле порта в одиночку не рекомендуется гулять даже очень крупным морякам. Но за гигантом вдоль стен крались еще двенадцать теней. Их одежда была трудноразличима в темноте, иначе любой встречный поразился бы необычной пятнистой зелено-коричневой расцветке.
Вероятный маршрут побега оказался правильным. Около двух часов ночи показалась крытая неприметная повозка, запряженная парой вороных, за ней скакала четверка конных. На козлах, кроме кучера, сидел еще один субъект и внимательно оглядывался по сторонам.
Английский матрос неожиданно оказался посреди улицы, но, вместо того чтобы быть затоптанным, схватил обеих лошадей под уздцы. Повозка остановилась, словно врезавшись в преграду. Сзади раздались звон сабель, лошадиный храп и звук падающих тел. Водитель кобыл и сидящий рядом с ним бодигард в мгновение ока очутились на земле, оглушенные и без желания продолжить и повторить. Вместе с Габсбургами в карете оказался граф Лакоста, которому, очевидно, было необходимо довести особое поручение до конца.
Сценарий утренних событий прорабатывали вместе. Подключили Олега, самого опытного из всех, кому приходилось разговаривать с высшими сановниками в повелительном наклонении. От предложения ворваться к регенту с Марией Терезией под мышкой отказались: толпу драгун обязательно попытается остановить дворцовая стража, которая в стычке неминуемо понесет потери. Французы не должны начинать
