Кент.
"Кури свои или бросай", — хотел сказать Кирилл, но это странное всеобщее внимание остановило готовую родиться общепринятую приговорку.
Кирилл распечатал пачку и протянул ефрейтору. Тут же к пачке потянулись и другие — армейская привычка курить чужие была неистребима.
— Отставить! — крикнул ефрейтор, когда пачка почти опустела. — Хозяину-то оставьте, уроды!
— А чё такого? — сказала сидящая рядом с ефрейтором рядовой. — Кабы меня взяли в штаб, я бы не только табак разугощала, я бы всем взводным колам дюзу подставила.
Раздался взрыв хохота. Посыпались соленые реплики:
— Это надо прежде всем штабным подставить, Юленька! От взводных толку никакого, одно кратковременное удовольствие.
— Эй, Юлька! Я, конечно, не штабной, но давай с меня начнем? Уж удовольствие-то я тебе обеспечу!
Рядовой в долгу не осталась:
— С тебя? Да я б тебе не дала, будь ты даже генералом. Пыхтения много, а кайфа, как заяц накакал! А вот со старшиной… — Она вскочила и подошла к соседу Кирилла. — Ну-ка, подвинься, Тимоха, дай к штабному поприслоняться.
Была она невысока ростом и фигурой напоминала Ксанку. Разве только постарше…
Тимоха сопротивляться не стал, подвинулся. Юлька села справа от Кирилла, игриво ткнула его локтем в бок:
— А чё, господин старшина? Не откажешься ночью проводить девушку до санблока? Чтобы стрёма не хватанула…
— А чё? — в тон ей ответил Кирилл. — Почему бы и не помочь человеку в хорошем деле? — Он достал себе сигарету и отдал пачку языкастой Юльке. Прикурил у соседа слева, с удовольствием затянулся: — Вот только этой ночью ничего не выйдет, девушка, я должен находиться на боевом посту.
— Жаль! — Рядовой прищелкнула языком. — Лучше бы твой кол находился на боевом посту… Хотя мне тоже в дозор. Может, завтра? — И она снова ткнула Кирилла локтем. — Ты ведь, старшина, вроде бы теперь одинокий…
"Ого! — подумал Кирилл. — Да она, судя по всему, уже поглядывала в мою сторону! Вот странно! Что же вас всех так тянет ко мне?"
Он поднялся со скамейки:
— Поговорим с глазу на глаз, подружка?
— О! — сказал чей-то девичий голос. — Уже и подружка! Учитесь, бабы, как мужиков нужно клеить! Локотком в бочину — сразу и любовь!
Вокруг опять заржали. Кто-то напомнил, что в санблоке сейчас может быть многолюдно — после обеда-то…
Метелку смешки не смутили. Она с готовностью вскочила:
— А чё? Поговорим, дружок! Юлька вся твоя от пяток до макушки! Только свистни!
Они отошли в сторонку. Юлька доверчиво посмотрела на Кирилла большими зовущими глазами.
— Ты серьезно, Юля?
— Я серьезно, старшина! — сказала метелка внезапно охрипшим голосом и облизнула губы.
— А почему?
— Что — почему?
— Почему ты хочешь со мной перестыкнуться?
У Юльки раздулись ноздри.
— Перестыкнуться… Ну и словечко придумали! — Она вздохнула. — Не знаю, старшина. Странный ты парень, но почему-то мне кажется, что с тобой рядом будет хорошо. И дело вовсе не в том, что ты штабной… — Она снова вздохнула, будто слова давались ей с трудом. — И не в том дело, что ты умело сандалил гостей… Да не знаю, я в чем дело! Просто тянет к тебе. — Она замолкла на несколько секунд и вдруг выпалила: — И не одну меня тянет, многие так говорят. У многих рядом с тобой в трусах становится мокро. — Она посмотрела ему прямо в глаза и в третий раз тяжко вздохнула. — Зря я тебе это сказала… Возгордишься теперь! — Тон ее сделался ехидным, но, похоже, ехидство шло вовсе не от желания съехидничать; это была, скорее, запоздалая защита от возможной расплаты за откровенность.
— Не возгордюсь… то есть не возгоржусь. — Это было все, что нашел ответить Кирилл. — Не нужно мне…
Но Юлька, похоже, приняла его растерянность за высокомерие, и ехидство мгновенно превратилось в злость.
— Да в общем-то, плевать, старшина, что ты обо мне подумаешь! Не поджаривай ботву! И не писай на зенит! Проживу я без тебя. До сих пор жила и дальше проживу!
Она отвернулась и зашагала назад, к курилке.
— О! — сказал прежний девичий голос. — Смотри, никак у Юльки не склеилось со старшиной!
— Тебе-то что! — зло крикнула Юлька. — Тебе-то оно и к лучшему, правда? Есть шанс самой попользоваться. Налетай!
— Зря ты так! — сказал кто-то.
Кирилл бросил окурок прямо на траву, яростно растер каблуком в труху и пошел прочь.
"Что же во мне такого? — спросил он себя. — И почему вокруг меня сплошные странности?"
Он задумался.
А ведь, пожалуй, первые странности случились с ним отнюдь не на Марсе. Достаточно вспомнить ту историю в Приюте, визит странной дамы, пожелавшей привлечь его конфетой.
Что это было? Попытка похищения? С какой целью? Продать космическим пиратам, кол мне в дюзу?
Дьявол, а ведь Доктор Айболит, вполне возможно, интересовался этим происшествием и, вполне возможно, знает кое-что. Надо бы отправить ему послание, задать прямой вопрос…
И лучше бы для этого слетать в Семецкий, записать послание на центральном почтамте.
Впрочем, это не проблема — достаточно поговорить с начштаба и объяснить майору, что интересы безопасности требуют кратковременной командировки старшины Кентаринова в столицу. Тем более, что стоило бы там потрепаться с официанткой Сереной из… как его?… из "Счастливой полночи"?… Или "Полночного счастья"?…
А вот прямо сейчас и отправимся к Шишмаренку.
Однако дойдя до штаба, Кирилл остановился. Потому что к нему явилась мысль, показавшаяся гораздо более удачной.
60
Перед отбоем его нашел Шакирянов. И попросил срочно перепрограммировать еще одну шайбу.
— Это уже не для меня, — пояснил он. — Просят перекрасить брюнетку в блондинку. И увеличить длину ног сантиметров на тридцать. И промежность пошире сделать. Так, что если джинсы на метлу надеть, чтобы ноги вместе не сходились, чтобы выемка была между бедер. Сделаешь?
— Сделаю. — Кирилл достал те две, уже несколько дней валяющиеся в кармане шайбы, что удалось- таки перепрограммировать под утро. — Вот. Эти тоже готовы.
— Отлично! — Фарат просто просиял. — Я запросил с клиента полста монет. Двадцать пять — твои. Как договаривались. — Он спрятал полученные шайбы в карман и достал новый заказ. — К утру сможешь сделать?
Кирилл кивнул и забрал протянутый на ладони кругляшок.
— Тогда встретимся возле курилки, сразу после нашей зарядки.
— Встретимся, — сказал Кирилл.
Однако, когда дежурство началось, он сначала взялся вовсе не за перепрограммирование шайбы. Проверяя состояние вверенной ему СОТУ, он одновременно устремился во вне. Хоть всеобщей сети в
