слово.
— Я доложу его сиятельству.
Я ухмыльнулся.
— Буду ждать. У меня время есть.
Опять что–то сморозил. Управляющий так зыркнул на меня, что пришлось в ответ глянуть ему в глаза. Это на него подействовало, и он уж слишком торопливо скрылся где–то в доме.
Пока было время я с интересом осматривал внутреннюю обстановку гостиной, удивляясь тому, как в своем камуфляже, тяжелых армейских ботинках, броннике с карабином на плече и трубой РПО за спиной, выгляжу здесь чужеродно. Я залюбовался большущим полотном в позолоченной раме, на котором мастерски был изображен всадник в мундире еще петровских времен, с кавалерийским палашом в руке. Погрузившись в созерцание искусно изображенных поверженных шведских солдат, не заметил, как в гостиную вошел генерал. Он некоторое время с интересом разглядывал меня со спины, как бы оценивая ту картину посетителя, что ему описал управляющий, и кашлянул для приличия, чтоб привлечь внимание. Я резко повернулся, по привычке сделав шаг в сторону, как бы уходя с возможной линии огня и подхватывая карабин для отражения возможной агрессии.
— Ну, господин капитан специальных войск, я вас слушаю…
***
В другом времени и в другом мире в городе Прага в небольшом кафе, хозяином которого был эмигрант, родом с Херсона, давно и плотно сидевший на крючке военной разведки Генштаба Министерства Обороны Украины, сидели два мужчины и маленький пятилетний мальчик. Светловолосый с темными глазками, он с донельзя серьезным видом сосредоточенно ковырял ложкой кусок торта и запивал его соком. Сидевший рядом мужчина ласково погладил его по голове и тихо проговорил:
— Вылитый Санька…
Второй разлил по рюмкам водку из небольшого чуть запотевшего прозрачного графинчика. Дождавшись, когда собеседник подхватил рюмку, он коротко чокнулся и выдал:
— За Саньку Звонарева.
Второй удивленно поднял глаза, проговорил одними губами:
— Дима, так ведь не чокаясь…
— Пока тело не нашли, он считается пропавшим без вести, а не мертвым.
Второй, Михаил, выпив, чуть скривившись, продышался и подтвердил.
— Согласен.
— Ну что Миха там творится? А то после событий в Крыму мне спецпроверку устроили, поэтому в этом направлении дрыгаться не могу – все мои операционные возможности пока заморожены.
— Да у меня тоже самое. Приезжал следак из внутренней безопасности, мозги конопатил, но судя по намекам, никаких предъяв мне не будет, хотя мое участие в этих событий, не смотря на все наши кружева с легендами и хитрыми заходами, никто не ставит под сомнение.
— И?
— Все будут молчать, но в Конторе решили, что для стабилизации ситуации в Крыму, да и для авторитета организации это будет даже полезно…
Олег не выдержал и ухмыльнулся.
— Это как?
— Убили жену бывшего сотрудника СБУ, он отомстил и весьма жестко и профессионально. Всем известно, что бывших не бывает… У нас ведь тоже люди работают и у всех есть семьи – жены, дети и никто бы не хотел оказаться на месте Саньки, а тут такой прецедент. Всех заинтересованных лиц неофициально предупредили, что в дальнейшем, таким действиям, при угрозе жизни сотрудникам органов госбезопасности и членам их семей, препятствовать не будут. Менты конечно что–то вякали, ну тут Контора пошла на принцип и дело просто замяли. Официально Звонарев с сыном за границей, и то, что его карабин наследил там, на холмах, никак с Санькой не будет связываться.
— Что дала поисковая операция?
— А ничего. Наши провели свое расследование и все там облазили и выдали те же результаты.
— Реальные?
— Реальнее некуда… Саня специально свернул с дороги и вместе с машиной сорвался в пропасть. Следы вроде как есть, но, ни машины, ни тела никто не нашел.
— Может все–таки ушел?
— Нет. Ни на одном из подготовленных каналов отхода он не засветился.
— Будем считать, что отсиживается где–то на левой хате, может ранен, но рано или поздно Санька выйдет на связь, поэтому будем пить только за его здоровье…
Тем же вечером в Симферополе в небольшом офисе фирмы, которая занималась системами безопасности в закрытом кабинете за бутылкой водки сидели два других человека и тоже вспоминали Александра Звонарева. Это были его компаньоны Юрий Панков и Сергей Оргулов.
— Серега ты уверен?
— У Витьки Кузьмина завязки в СБУ остались. Санька устроил настоящую бойню. Завалил штук пятьдесят зверьков, а тех, кто убил его жену, вообще подорвал – хоронить нечего…
Панков молча разлил водку по рюмкам.
— Ты говоришь, что погиб. Как?
— Его Беркут загнал, так он в машине специально в пропасть рванул…
— Мать. Такие ребята из жизни уходят. Из–за каких то подонков… Ну почему так происходит?
— Борисыч, ты же знаешь, что первыми уходят всегда лучшие.
Борисыч принял чуть больше своей нормы и, смотря перед собой, отстраненно проговорил.
— Серега ты чувствуешь, что пахнет кровью?
Оргулов разжевав маринованный огурчик, согласно кивнул.
— Это только начало…
***
Генерал Осташев оказался вполне приятным и весьма умным человеком, и в особой доверчивости его упрекнуть никак нельзя было. Взгляд из–под густых, седых бровей мудреного жизнью человека как рентгеновский аппарат просвечивал до самого донышка, и у меня припало всякое желание развешивать лапшу ему по ушам. На предложение поговорить без лишних глаз, да не в доме, он отнесся вполне спокойно и на мои уверения, что ему абсолютно ничего не угрожает, он усмехнулся в усы и коротко ответил, что старику, у которого все в прошлом уже поздно чего–то бояться.
К моим словам, что я путешественник из будущего, он отнесся вполне спокойно и без особого сарказма, но убедить его было трудно. Оружие, экипировка, даже MP3–плэйер произвели на него определенное впечатление, и в первом приближении он принял мое объяснение. Дальше я вкратце рассказал ему историю Российской империи, без особых подробностей, но и этого ему хватило, что бы посуроветь лицом и уже другим тоном, более жестким начать уточнять подробности.
Удовлетворив свое любопытство, и выяснив множество деталей, которые трудно было бы придумать среднестатистическому ненормальному, он задал серьезный и, кажется один из главных вопросов.
— Кто вы по–настоящему, Александр Владимирович?
— Я? Хм. Это длинная история. По образованию военный моряк. В 2001–м закончил Севастопольский военно–морской институт имени адмирала Нахимова…
Это его заинтересовало. Нахимова уже знали и то, что его именем в будущем назовут военно–учебное заведение, добавило определенный плюсик в ведомости, где он ставил положительные оценки достоверности моего рассказа.
— …Много служил в армии и флоте, потом перевелся в военную контрразведку…
Так неспешно идя по весенней дороге, мы вышли в сад и увлеченные моим рассказом не заметили, как подошли к покрашенной белой краской беседке на берегу небольшого пруда.
Вдалеке виднелся дворецкий, который вроде как прохаживался мимо по своим делам, но реально следил за нами. Я обратил на это внимание Осташева, но он только отмахнулся – его преданный человек.
Мне показалось, что генерал до конца все еще не верит, но желание выговориться, было настолько
