Слепые солдаты

автопилот.

— Повезло вам, — невесело усмехнулся Элкон. — А нам всем приходилось зубрить и сдавать экзамены — отчего-то эти знания не полагается просто вкладывать в голову, как обстоит с многими другими — зубрежка и экзамены. Запретов, собственно, не особенно много: нельзя, когда твой аппарат находится в видимом состоянии, садиться на Таларе или Сильване. Совершать полеты на Сильвану можно без уведомления — но если ты задумал слетать к другим, непременно следует сначала поставить в известность Космический департамент и получить разрешение. Вдобавок к тому есть обширная инструкция о правилах поведения при таких полетах — запрещено совершать посадку, можно только рассматривать необитаемые планеты с орбиты… А если все же рискнешь — отчаянные юнцы попадаются до сих пор, — навсегда лишаешься Пилотского Листа и всю оставшуюся жизнь сможешь летать исключительно в качестве пассажира.

— И правильно, по-моему, — проворчал Сварог. — Чтобы всякие сопляки не играли в планетологов… Ну, а что в тех правилах сказано о Нереиде и Тетре?

Элкон как-то грустно улыбнулся:

— Очень кратко и совершенно недвусмысленно. Нереида и Тетра — запретные зоны. Запретные зоны охватывают сферу космического пространства вокруг обеих планет в миллион лиг радиусом. Автопилоты настроены так, что попросту не дадут кораблю войти в запретную зону. Вообще, летать в тех направлениях не рекомендуется. Можно заработать ограничения в Пилотский Лист. Есть служба, которая постоянно следит за перемещением аппаратов в космосе и в случае нарушений реагирует моментально.

«Ага, — подумал Сварог. — И здесь без ГАИ не обошлось…»

— И с какого времени запретные зоны существуют? — спросил Сварог. — Наверняка ведь и вы, и азартная молодежь вроде вас пыталась хоть что-то раскопать в компьютерной сети, а?

— Ну конечно, — усмехнулся Элкон. — Только все бесполезно. Когда были введены запретные зоны, неизвестно. Никакой информации. По косвенным данным — давно, очень давно, возможно, тысячи лет назад.

— Интересно, — сказал Сварог. — Условия там таковы, что нет возможности проводить какие бы то ни было исследования на поверхности, планеты объявлены запретными зонами… а люди Канцлера тем не менее быстро определили, что камни происходят с Нереиды…

— Есть кое-что еще интереснее, командир, — сказал Элкон. — В Третьем бюро есть сектор, который так и называется: «Сектор Нереиды и Тетры». И это — вся информация, неизвестно, кто возглавляет сектор, а о том, чем он занимается, — ни строчки. Хотя, если он существует, должен же он чем-то заниматься? Сначала я подумал, что материалы сектора защищены так надежно, что там, — он ткнул большим пальцем вверх, — даже неплохой знаток компьютеров вроде меня не может не только взломать защиту, но даже найти, где они. Но… — он, похоже, сам не замечая, что делает, погладил панель компьютера, словно девичью щеку. — Ваши компьютеры, я уже убедился, проламывают любую защиту. Почти все время, пока вас не было, я только тем и занимался, что искал в Кабинете Канцлера хоть какую-то информацию об этом секторе. И ничего не нашел. Никаких особо засекреченных хранилищ нет. Так что у меня только два объяснения: либо материалы находятся в Кабинете Императрицы… куда вы мне запретили входить…

— И никогда не разрешу, — сказал Сварог. — Хоть мы с вами, собственно говоря, парочка компьютерных разбойников, пусть не нарушающих закон, а отыскавших в нем лазейку, должны быть какие- то пределы и этика. Остатки этики, — добавил он с грустной ухмылкой. — Так что в Кабинет Императрицы нос не совать.

Элкон надменно, обиженно выпрямился в струнку:

— Командир, я хоть однажды нарушал ваши прямые приказы?

— Нет, — сказал Сварог. — Извините, Элкон, мелочных придирок больше не будет…

И подумал, что поступил осмотрительно, когда, перед тем как допустить Элкона к компьютерам, заблокировал чертов «Отчет о поведении императрицы» так, чтобы тот был доступен только ему одному. Не стоило парню этого читать…

— А второе объяснение? — спросил он.

— Если сектор работает — а ведь он по-прежнему числится в штатном расписании, значит, должен работать, пусть даже занимаясь совершеннейшими пустяками… Если он работает, все материалы содержатся исключительно в бумажном виде, никакой «электронки». Исключительно в бумаге и в личных сейфах Канцлера. Ну, а проникнуть туда попросту нереально. Это даже не высшая степень секретности, это запредельная секретность.

— Пожалуй… — протянул Сварог. — В ходе всех этих ваших изысканий какие-нибудь соображения появились?

Элкон поколебался, потом, не отводя взгляда, сказал твердо:

— Возможно, с Нереидой и Тетрой обстоит не совсем так, как нас учат…

— А возможно, и совсем не так, — хмуро поддержал Сварог. — В истории такие ситуации случались столько раз, что со счету собьешься. И я даже не представляю, что тут можно придумать… — он хлопнул ладонью по столу. — Не смотрите на меня так! В Кабинет императрицы никто из нас не войдет. Что вы вдруг заерзали?

— Командир… — Элкон мялся, какое-то время старательно избегал его взгляда, потом все же поднял глаза и, очевидно, набравшись смелости, сказал: — Тысячу раз простите, что я касаюсь этого… Если вы оскорбитесь или рассердитесь, готов понести любое наказание… В общем, в силу известных обстоятельств…

— То есть в силу известных отношений между мной и Яной? — усмехнулся Сварог, в общем, не оскорбившись и не рассердившись. — Вы имеете в виду, мне следовало бы спросить у нее? Да? — Он вздохнул. — Элкон, вы уже давно показали себя мужчиной, так что разговор будет мужской. Честно признаюсь, меня не раз подмывало это сделать. Спросить не только о Нереиде и Тетре, но и о некоторых других секретах, которые меня страшно занимают… Но, понимаете, какая штука… Я не особенно обременен принципами, но кое-какие имеются. Так вот, у меня есть стойкое убеждение: в подобной ситуации настоящий мужик не имеет права выведывать государственные тайны у девушки, с которой спит. У вас может быть другая точка зрения, это не хорошо и не плохо, не мне судить… Но мои убеждения именно таковы.

— Простите, командир… — выдавил Элкон, опустив глаза и даже чуть покраснев. — Брякнул, не подумав… Вы правы, наверное, а я просто глупый сопляк…

— Ладно, — сказал Сварог. — Забудем. Мало ли что человек может брякнуть, когда…

Они вздрогнули, непроизвольно повернули головы. Высокая массивная дверь компьютерного зала распахнулась так, что с грохотом ударилась о стену, ободрав вычурной ручкой роскошные обои.

И вошел мэтр Анрах, взъерошенный, на себя не похожий, выглядевший так, будто либо внезапно рехнулся умом, либо недельку пил с кем-то вроде принца Элвара. Волосы у него были всклокочены, движения чуть неуверенные, как у пьяного, а на лице ослепительно сияла улыбка невыразимого блаженства. Таким его Сварог никогда не видел.

Прислонившись спиной к стене возле двери, легонько мотая головой вправо-влево, блаженнейше ухмыляясь, Анрах таращился на них, кажется, что-то шепча про себя. Золотые Обезьяны смотрели на него с полнейшим бесстрастием, как роботам и полагалось.

— Господа мои… — протянул Анрах. — Господа мои…

Что-то незаурядное должно было произойти — но мэтр, очень похоже, и не собирался выходить из нирваны, в коей пребывал. Вспомнив, что старик, помимо всего прочего, еще и бывший офицер гвардейской кавалерии, Сварог взмыл со стула, уперся в научного консультанта свинцовым фельдфебельским взглядом и рявкнул так, словно и в самом деле был фельдфебелем, застукавшим канонира при попытке пропить пушку:

— Что за вид, Анрах? Немедленно приведите себя в порядок и доложите, как следует!

Подействовало, но не стопроцентно. Мэтр отодвинулся от стены, пригладил волосы, одернул камзол, но улыбка оставалась столь же блаженно-широкой.

— Господа мои! — воскликнул он, раскрасневшись. — Золотые Шмели… Они…

— Ну? — рявкнул Сварог, уже нисколечко не играя.