Ненавижу вникать в чужие проблемы. Так что твой приезд – дело решенное. И не вздумай в последнюю минуту позвонить и сказать, что случился форс-мажор. Что Романа, например, отправили в командировку, а на тебя протекли соседи и ты спасаешь любимую банкетку и горшочки с традесканциями. Я невероятно злопамятна, тебе следует об этом помнить.
– Хорошо, в воскресенье. Ты должна продиктовать мне адрес и объяснить, как ехать.
– Откуда же я знаю, как ехать, душа моя? Лучше я передам трубку Святославу.
Со Святославом Агата довольно быстро нашла общий язык. Братец оказался вполне вменяемым и успел блеснуть чувством юмора, а чувство юмора Агата ценила в мужчинах больше всего. Он пригласил ее в гости, так сказать, официально и заверил, что вся семья будет рада видеть ее вместе с женихом.
Агата подумала, что Романа представлять родственникам будет не стыдно. Скорее всего, он им понравится. Роман умеет говорить людям приятные вещи, где надо, вставить правильное слово и вообще располагать к себе. Так сказать, обаяние на грани подхалимства. Агата мимоходом подумала, что сама не сильно одобряет подобную тактику завоевания сердец, но, как водится, отмахнулась от неприятной мысли.
Когда телефон снова оказался у Изольды Борисовны, Агата спросила:
– Бабушка, я тут случайно узнала, что в жизни моей мамы была какая-то тайна.
– Тайна? – невероятно удивилась та. – А что значит случайно узнала? Ты нашла старый дневник?
– Да нет, никаких дневников в нашем доме не хранилось. Одна пожилая женщина хотела со мной встретиться и рассказать что-то о маме, но не успела. Эта женщина очень больна и сейчас находится без сознания в больнице. А я уже вся извелась, думая о том, что она такое знает о нашей семье. И вообще кто она такая.
– Хм. Это очень странно… А как ее зовут?
– Раиса Тихоновна Нефедова.
Агата затаила дыхание, ожидая, что бабушка сейчас воскликнет: «Ну надо же! Ведь это двоюродная сестра моего шурина!» – или что-нибудь в этом роде.
Но, к ее великому разочарованию, та сказала:
– Никогда о ней не слышала. Но ты пыталась навести справки?
– В больнице мне ничего не говорят. Адрес ее не выдают, а родственники к этой женщине не ходят… Не знаю, что и делать.
Про «живую душу», которую она должна спасти, Агата умолчала. Может быть, в разговоре с глазу на глаз, но уж точно не по телефону…
– К сожалению, я так мало знаю о твоей маме, – посетовала Изольда Борисовна. – Знаю только, что она любила моего сына, ненавидела свою работу и обожала лодки.
Настал черед изумляться Агате.
– Лодки? – потрясенно переспросила она. – Но бабушка… Елена Викторовна… говорила, что мама ненавидела турпоходы и костры…
– Ну, конечно! – вознегодовала Изольда Борисовна. – Уже не знаю, зачем она это выдумала, может быть, чтобы выгородить дочь и возложить вину за случившееся на Олежку, но это самая настоящая чушь!
– Значит, они оба любили походную жизнь? Странно, что в доме сохранилось так мало их фотографий. Все больше какие-то парадные снимки из фотоателье. А мне так бы хотелось увидеть маму с папой в неформальной обстановке, понять, чем они дышали…
– А что говорит эта? – Голос Изольды Борисовны приобрел драматический оттенок.
«Этой» она всегда называла Елену Викторовну, не желавшую не только поддерживать родственные отношения, но и вообще признавать их.
– Она говорит, будто мама с папой не любили фотографироваться и снимали только меня. Вот моих фотографий в старых коробках целая тонна. Пока дед был жив, он на все прогулки носил с собой фотоаппарат.
Как только она произнесла эти слова, у нее явственно засосало под ложечкой. Какие-то странные видения промелькнули перед глазами, словно высветились фрагменты прошлого, о которых она позабыла. Высветились и пропали.
– Хм. Послушай, ведь можно найти свидетелей, – высказала идею Изольда Борисовна.
– В каком смысле – свидетелей? – опешила Агата.
– Ну, то есть третьих лиц, которые знали твоих маму и папу. У Олега с Ирочкой были друзья: одноклассники, однокурсники. Ты ведь отлично знаешь, где родители учились. Отыщи их друзей, поговори с ними…
– Раньше мне приходила в голову такая идея, но я все никак не могла решиться. Не было конкретного повода.
– Ой, погоди-ка, – внезапно оживилась Изольда Борисовна. – Я знаю, что у твоего деда был друг. И даже помню, как его зовут – Антипов Владислав Никитович. Он служил архитектором и все хотел учить Ирочку профессии, сделать из нее свою преемницу. Но твоя мама была еще слишком мала, чтобы начать делать карьеру… А просто пристроить дочку на теплое место твой дед не позволял. С характером был мужик, мог бы войти в правительство, если бы не жена. Знаешь пословицу? У разбитого корыта оказывается тот, кто слушает свою старуху.
– А мне кажется, бабушке всегда нравилось быть персоной.
– Конечно, нравилось! – воскликнула Изольда Борисовна. – Но с собственным норовом при этом совладать она никак не могла. Бывают такие дуры, которые сами себя перехитрят. Эх, жаворонок мой, не повезло тебе с бабками.
– Кажется, кто-то напрашивается на комплимент, – засмеялась Агата.
– Будешь говорить мне комплименты в воскресенье, и не раньше, иначе я раздуюсь от гордости и это повредит моему пищеварению. Жду не дождусь, когда увижу твоего Романа. Учти, он должен обаять меня, вскружить мне голову, иначе я его забракую.
– Не заставляй меня нервничать, – проворчала Агата. – Если он тебе не понравится, свадьба будет испорчена.
– Ничего подобного. Просто я забронирую себе возможность когда-нибудь выйти на середину сцены и воскликнуть: «Я ведь тебя предупреждала!»
– Ба, как ты думаешь, мне стоит поискать дедушкиного друга, Владислава Никитовича?
– Поищи, мой жаворонок, поищи. Сидеть на месте очень вредно. По-настоящему встряхиваешься, только когда пускаешься в галоп.
Закончив разговор, Агата сразу же метнулась к компьютеру и ввела в поисковую строку имя дедова друга, архитектора Антипова. Вероятно, придется ехать в Дом архитектора или обращаться в какой-нибудь союз, чтобы узнать, как с ним связаться. С одной стороны, друг деда вряд ли мог знать о тайне его дочери. С другой стороны, Антипов был не просто другом, а лучшим другом, и это давало определенную надежду. Кроме того, Агата могла похвастаться отличной интуицией. В отличие от Гаврилова она, еще не видя клиента, уже могла сказать, удачный будет контракт или нет. Сейчас у нее явственно чесались локти – верный признак того, что архитектор Антипов именно тот, кто ей нужен.
Прежде чем выйти из машины, Дана припудрила нос и провела по губам бесцветным блеском. Помаду она не любила – губы у нее и так достаточно сочные для того, чтобы у мужчин появлялось желание их целовать. Конечно, с температурой и больным горлом Глебу не до поцелуев. Ну, значит, она будет для него просто прекрасным видением. Девушке следует держать марку с утра до вечера и не расслабляться. Расслабишься – кто-нибудь обязательно столкнет тебя с дороги. Ведь подножку интереснее всего подставлять тому, кто быстро бежит.
Дверь ей открыла Кристина, которую Дана по традиции поцеловала в щечку. До того, как от нее сбежал жених, младшая сестренка Глеба так и лучилась оптимизом. Из-за неутомимой улыбки и
