была написана просьба – никогда больше сюда не приходить. Девушка была измучена, испугана и еле держалась на ногах.
Вика вернулась в гостиницу, где горничная проверила у нее карточку гостя, хотя на этаже она жила одна и горничная прекрасно знала, в каком номере.
– Вы будете еще сегодня выходить? – строго спросила она.
– Нет, – ответила Вика.
– Тогда я закрываю этаж.
Что значит «закрываю этаж», Вика не знала, но решила не спрашивать.
Вика уже жалела, что приехала сюда на четыре дня. В городе не было знакомых, и по большому счету дел у нее тоже здесь никаких не было. Что ей делать еще столько времени? Менять билет и улетать домой? Или все же вернуться на могилу? А может, поступить так, как советовал водитель, – подождать?
На завтрак она съела холодный упругий омлет, сидя в пустом зале ресторана на «своем» месте – официантка проследила, чтобы Вика села куда положено. Она решила пройтись по городу и подумать – менять ей билеты или нет. Вика хотела отыскать какой-нибудь музей, чтобы хоть чем-то занять свободное время. С главной улицы она решила не сворачивать – идти прямо, чтобы не заблудиться. Современные многоэтажки соседствовали с богатыми частными домами и совсем старыми домишками. Рядом с магазином электроники сидела женщина и торговала свежей зеленью – от лотка шел резкий запах земли и травы. На главной площади сверкал на солнце огромный памятник Ленину с цветами на постаменте. Тут же, на здании городской администрации, развевался российский флаг. Вика свернула в переулок и вошла в сквер. В палатке у входа продавались сигареты и прохладительные напитки, а в двух шагах стояла тележка с мороженым, попавшая сюда из Викиного детства. Она подошла и, не удержавшись, купила пломбир в вафельном стаканчике. Мороженщица – Вике показалось, что она даже помнит ее лицо, хотя такого не могло быть, – выдала ей деревянную палочку и посоветовала есть медленно, чтобы не простудиться. Вика послушно кивнула, как всегда кивала, когда была маленькой. И, отбежав от мороженщицы, откусывала от вафельного стаканчика большими кусками, которые приходилось долго держать во рту, чтобы немного растаяли.
Она села на лавочку, впитывая эмоции, ощущения, впечатления – хотела запомнить все хорошенько, чтобы потом рассказать бабуле. Та обязательно будет ждать рассказа. Но Вика ловила себя на том, что все равно смотрит на город, на окрестности глазами неофита, иностранца, экскурсанта, не чувствующего атмосферу так, как чувствуют ее местные жители. Она замечала то, чего не замечали молодые женщины, гулявшие с колясками, водители такси, собравшиеся на крошечном пятачке под знаком «стоянка запрещена».
Вика с некоторым удивлением подошла к скульптуре явно современного периода: что-то авангардное – переплетенные ветви то ли дерева, то ли кустарника, которые росли ввысь, вероятно, олицетворяя что-то хорошее. И своими железными ветвями буквально утыкались в небольшой, даже скромный бюстик Сталина, на котором лежала забытая или потерянная детская лопатка – так кладут перчатку на скамейку или вешают зонтик на ветку дерева, чтобы хозяева могли вернуться и найти пропажу.
Вика вышла из сквера и пошла назад. По дороге ей попался ювелирный магазинчик, в который она зашла просто так, из любопытства. Решение – уезжать или оставаться – она так и не приняла. Ей хотелось уехать сегодня же, но что-то держало и останавливало.
В магазинчике, не считая продавщицы, которая небрежно, чуть ли не горстями, разбрасывала по витрине серьги и кольца, никого не было.
– Почему одна? – спросила ее продавщица, не отрываясь от дел.
– А с кем нужно? – удивилась Вика.
– С мужчиной, конечно же. Вот, смотри, какой жемчуг, – продавщица показала ей серьги, которые собиралась бросить на витрину, – очень богато смотрятся.
Серьги были красивыми, но слишком вычурными. Как говорила в таких случаях бабуля, «надеть и не встать».
Вика разглядывала украшение, когда в магазинчик зашел мужчина. Продавщица внимательно смотрела, как он переходит от одной витрины к другой, но не предложила помочь и не спросила, что он ищет. Прошло минут десять – в полной тишине. Вика покорно мерила серьги, которые ей предлагала продавщица.
– Мужчина, ну что вы так скучно ходите? – наконец не выдержала та.
– Зато молча, – ответил тот и сразу же вышел.
Вика купила серьги – длинные, украшенные камнями, – которые никогда бы в жизни не рискнула даже примерить. Но в тот момент, глядя на себя в зеркало, она показалась себе красивой. Яркой, броской, почти как бабуля. Серьги удлиняли лицо, делали его тоньше и выразительнее. Так сказала продавщица, и Вика ей поверила.
Она вышла из магазинчика, ощущая непривычную тяжесть в мочках, и пошла к гостинице, решив, что сдаст номер и сразу поедет в аэропорт. И была твердо уверена в правильности своего решения, как будто серьги стали последним пунктом ее «программы пребывания» в этом городе.
Вика дошла до гостиницы под звуки марша, доносившегося из громкоговорителя.
– Где вы ходите? Я вас давно жду. – Вчерашний водитель, муж Наташи, ждал ее около входа. Он был обеспокоен, судя по взгляду, который не был устремлен к линии горизонта.
– Здравствуйте, – ответила Вика, – а зачем вы меня ждете?
Она была рада встрече – теперь она точно знала, что поедет в аэропорт.
– Вы не видели город, – сказал водитель тоном, каким муж упрекает жену в том, что она не приготовила ужин.
– Видела. Я гуляла, – ответила Вика, – дошла до сквера.
Водитель даже не хмыкнул, а фыркнул и пошел к машине. Вика по его спине поняла, что должна следовать за ним.
Она села на заднее сиденье машины, собираясь покориться судьбе, но не выдержала.
– Простите, а как вас зовут? – спросила она.
– Давид, – ответил мужчина.
– Очень приятно. Вы не могли бы меня потом в аэропорт отвезти? Я хочу поменять билеты. Улететь пораньше.
Давид не ответил. Только посмотрел на Вику тем же взглядом, каким рассматривал горизонт, – как будто сквозь нее.
Они остановились на маленькой тихой улочке. Давид вышел и пошел к старому зданию. Вика поплелась следом. Она не решалась сказать ему, что не может ездить на заднем сиденье, – ее сразу начинает тошнить и она буквально вываливается из машины.
– Куда мы приехали? – спросила Вика, борясь с рвотным рефлексом.
– В музей, – ответил Давид.
Они зашли в крошечный темный вестибюль, где их встретила женщина. Она чем-то напоминала регистраторшу из гостиницы. Строгая, сосредоточенная, в деловом костюме, но с виноватым взглядом, как будто совершила что-то недозволенное.
– Что вы хотите? – спросила женщина. – Просто посмотреть или экскурсию?
– Экскурсию, – ответил за Вику Давид.
– Для детей или для взрослых? – уточнила женщина.
Вика огляделась – кроме них двоих, никаких детей не было. Она невольно улыбнулась, но и женщина и водитель оставались совершенно серьезными.
– Экскурсия для детей – сто рублей, для взрослых – двести пятьдесят. Вам какую? – спросила женщина.
– Детскую, – ответил Давид.
Вика уже смирилась и не спорила. Не задавала вопросов и не требовала объяснений. Бесполезно. Как просить в кафе молоко с медом.
