Челябинскую область. Фантастика!
В том же 2006 году мэр Чернецкий совершил малозаметный для горожан, но принципиальный для города подвиг: он отказался от практики «отрицательного трансферта». Этими красивыми словами называется ситуация, когда Москва левой рукой изымает из какого-нибудь провинциального бюджета часть того, что сама же и положила туда правой рукой. Чернецкий – первым из российских мэров – сказал: всё, баста, больше таких фокусов Екатеринбург столице не позволит.
Чернецкого пылко ругали обыватели и гражданские активисты, но ему верил строительный бизнес. Через пять лет после юбилея города возобновились работы по облагораживанию набережных. Тяжёлая техника, рокоча, потихоньку ползла от Плотинки вдоль пруда к улице Челюскинцев и вдоль Исети к Царскому мосту. Всё это город оплачивал из сэкономленных денег. Если деньги кончались, Чернецкий просил застройщиков работать за свой счёт – потом он заплатит. И они работали.
В «тучные годы» город обзавёлся пешеходной улицей – улицей Вайнера. Ещё десять лет назад тут были облезлые трущобы с алкоголиками и хулиганами, даже асфальт здесь раскрошился – посреди проезжей части из земли выпирали бугры с канализационными колодцами. Чернецкий приказал не жалеть денег. Под улицей проложили тоннель, в который убрали все коммуникации, трущобы снесли, какие дома были достойны сохранения – отреставрировали, дорогу вымостили плиткой.
Получился фешенебельный бульвар, и его быстро заселила городская скульптура, всякие «Банкиры», «Влюблённые» и прочие «Коробейники». «Тучные годы» стали временем расцвета подобной монументалки. История уходила с площадей, наступала благополучная эпоха, в которую для людей важнее всего была их личная жизнь, и скульптура эволюционировала в сторону приватности. В разных уголках города появились бронзовые «Челноки» и «Водопроводчики», Остап Бендер с Кисой Воробьяниновым и Владимир Высоцкий с Мариной Влади. Целый парк скульптур в 2006 году образовался возле железнодорожного музея: «Пассажиры», «Проводница», «Ремонтники», «Путейцы», «Начальник станции».
В 2005 году на склоне берега Исети возле дома Чувильдина раскинулась лэнд-арт композиция «Клава» – бетонная клавиатура размером 4 на 16 метров. Каждая клавиша весит 80 кило, а «пробел» – полтонны. Прыгая по «Клаве», здесь можно напечатать заветное желание, главное – не забыть в конце перескочить на
Знаменитая «Клава»
Новой проблемой города стала точечная застройка. Горожане справедливо считали её наглым вторжением в уже сложившиеся жилые комплексы и объясняли дороговизной земли и коррупцией. Коррупция, конечно, имелась (куда без неё?), но вообще точечная застройка была наследием «лихих девяностых». Занимаемые площадки и были предназначены планами под строительство, просто в девяностые там ничего не построили. И местные жители забыли о давних замыслах властей, обиходили эти пустыри, привыкли считать своими. И теперь забушевали войны: люди били окна в бульдозерах и ломали заборы, строители по ночам спиливали детские грибки, экскаваторы выкапывали котлованы на автопарковках.
Другой проблемой, которая неизменно будоражила горожан, была проблема сноса памятников истории и архитектуры. Нарыв прорвался весной 2009 года. В ночь на 29 апреля неизвестные злодеи разрушили дом землемера Ярутина по адресу улица Белинского, 3. Общественность возмутилась, запротестовала. 6 мая на развалинах Владимир Шахрин и группа «Чайф» провели рок-панихиду по дому.
Снос памятников вроде бы объяснялся теми же причинами, что и точечная застройка, – дороговизной земли и коррупцией. Но эта мина была заложена ещё в начале девяностых, в приватизацию, когда обуреваемый «демшизой» горсовет бодался с горисполкомом. Исполком не имел права распоряжаться памятниками, и горсовет, отжимая у соперника недвижимость, объявлял памятниками всё подряд, лишь бы нашлись формальные поводы. В неприкасаемые святыни записывали кирпичные руины, обгорелые срубы, какие-то трущобы, где случайно переночевал какой-нибудь залётный революционер, полуразрушенные брандмауэры, погреба.
Горсовет увеличил количество памятников в восемь раз: было 60, стало 472 (примерно впятеро больше, чем в Париже). Потом эти памятники загрёб под себя Минкульт, право распоряжения ушло на федеральный уровень, и всё заглохло. Восстанавливать местные памятники федералы, разумеется, не собирались (им-то это на фига?), но откаты за документы, разрешающие использование, требовали непомерные. Потому тайный снос оказался единственным способом разморозить ситуацию. Однако горожан оскорбляло то, что с ними никто не советуется.
«Кладбище домов»
19 мая 2012 года по инициативе издательства
А город строился, строился, строился… Больницы, спорткомплексы, школы, церкви, бизнес-центры, гостиницы, гипермаркеты, музеи, билдинги, авторазвязки, станции метро… В возведение общедоступного жилья вкладывались олигархи, магнаты и
